Халхин-Гол (май - сентябрь 1939 г.)

ХАСАНСКИЙ ПРОЛОГ

Август 1938 года. Дальний Восток, пограничный район между рекой Тумень-Ула и озером Хасан. Советские войска раз за разом штурмуют захваченные японцами сопки Безымянная, Заозерная, Черная, Пулеметная горка. После тяжелейших трехдневных боев неприятель вытеснен с нашей территории, высоты очищены от «самураев», а над Заозерной вновь поднят красный флаг.
Однако победа получилась неубедительной - бои непредвиденно затянулись, наши потери в два с лишним раза превысили японские.
И уже не остается сомнений, что хасанские события - лишь первый раунд схватки, что продолжение следует. В конце 30-х вся страна знает, что на Востоке «тучи ходят хмуро», а самураи готовы вновь «перейти границу у реки».
И действительно, после хасанских боев не прошло и года, как грянул новый пограничный конфликт - теперь уже в Монголии, на реке Халхин-Гол.

ПРЕДЫСТОРИЯ КОНФЛИКТА

С начала 1930-х годов японское правительство вынашивало агрессивные планы в отношении Монгольской Народной Республики. Еще в 1933 г. военный министр Японии генерал Араки потребовал оккупации Внешней Монголии, которая «обязательно должна быть Монголией Востока». Начиная с 1935 г. на японских официальных картах линия государственной границы в районе реки Халхин-Гол стала переноситься вглубь МНР на расстояние до 20 км.
В конце января японо-маньчжурские войска напали на погранзаставы Халхин-Сумэ и «Монголрыба», оставленные монгольскими пограничниками без боя. Для предотвращения конфликта в июне 1935 г. начались переговоры о демаркации государственной границы между Монголией и Маньчжоу-Го. Но позиции сторон сразу же разошлись. Представитель Японии от имени правительства Маньчжоу-Го потребовал допустить «в соответствующие пункты на территории МНР (в том числе и в Улан-Батор) для постоянного проживания своих уполномоченных, которые будут пользоваться правом свободного передвижения». Монголия отвергла эти требования «как прямое покушение на суверенитет и независимость МНР». В итоге переговоры были прерваны. При этом представитель Маньчжоу-Го заявил: «В дальнейшем все вопросы мы собираемся решать по своему усмотрению».

В марте 1936 г. на монголо-маньчжурской границе произошло несколько мелких стычек. В ответ на это 12 марта между СССР и МНР был подписан протокол о взаимной помощи, а Сталин в интервью американскому журналисту предупредил: «В случае если Япония решится напасть на Монгольскую Народную Республику, покушаясь на ее независимость, нам придется помочь Монгольской Народной Республике». 31 мая, выступая на сессии Верховного Совета, председатель Совнаркома СССР и нарком иностранных дел Молотов подтвердил, «что границу МНР мы будем защищать так же решительно, как и свою собственную границу».
В соответствии с договором о взаимопомощи в сентябре 1937 г. в Монголию был введен «ограниченный контингент» советских войск в составе 30 тысяч человек, 265 танков, 280 бронемашин, 5000 автомобилей и 107 самолетов. Штаб корпуса советских войск, получивший наименование 57-го особого, обосновался в Улан-Баторе. Командовал корпусом Н. В. Фекленко. Тем не менее, японцы продолжали готовиться к нападению на МНР. Японское командование не случайно выбрало для вторжения район у реки Халхин-Гол - со стороны Маньчжурии сюда вели две железные дороги, ближайшая станция находилась всего в 60 км от намеченного района боевых действий. А вот от советской железнодорожной станции Борза до Халхин-Гола было более 750 км, и растянутость коммуникаций сильно затрудняла сосредоточение советско-монгольских войск, их снабжение боеприпасами и продо­вольствием.


Приходится признать, что на­кануне конфликта и командование монгольского погранкорпуса, и комкор Фекленко прояви­ли непростительную беспечность. Государственная граница за рекой Халхин-Гол фактически не охранялась, да и на западном берегу не было стационарных постов наблюдения - лишь иногда здесь проезжали монгольские конные дозоры. Комсостав 57-го особого корпуса угрожаемого района не изучал. Рекогносцировок на местности не было. Бойцы отвлекались на дровозаготовки на длительные сроки.


Иначе действовали японцы. Задолго до нападения они про­извели рекогносцировку будущего района боевых действий, издали отличные карты, совершили много разведывательных полетов не только в приграничной полосе, но и над монгольской территорией. С комсоставом предназначенных для операции частей и соединений были проведены полевые выезды. Войска обучались с учетом условий данной местности.
С января 1939 г. японцы возобновляют провокации в районе Халхин-Гола - совершают набеги на монгольскую территорию, обстреливают пограничников, нападают на сторожевые посты. А в середине мая приступают к развертыванию полно­масштабных боевых действий.

НАЧАЛО БОЕВ

11 мая около двухсот японо-маньчжур в сопровождении грузового автомобиля и «Пикапа», вооруженные ручными пулеметами и 50-мм минометами, нарушив границу, совершили на­падение на монгольскую заставу численностью в двадцать человек и преследовали их до реки Халхин-Гол. Здесь к пограничникам подошло подкрепление; завязался бой, длившийся около 12 часов. Нарушители были отброшены.
14 мая триста японо-маньчжурских всадников вновь вторглись на территорию МНР, заняли Дунгур-Обо и вышли к реке Халхин-Гол.
15 мая пограничники наблюдали в районе Дунгур-Обо до семисот вражеских всадников, семь бронемашин, один танк и автомашины с пехотой.
Японская авиация неоднократно нарушает границу, обстреливает и бомбит монгольские погранзаставы. Так, 15 мая пять японских бомбардировщиков совершили налет на расположение 7-й заставы (западнее Дунгур-Обо) и сбросили 52 бомбы. В результате было убито 2 и ранено 19 цириков.
Все эти события ясно указывали, что японцы развертывают серьезную операцию, но командование 57-го особого корпуса продолжало расценивать их как «мелкие пограничные пустяки». Хотя на Халхин-Голе уже пятый день шли бои с регулярны­ми японо-маньчжурскими войсками, поддержанными авиацией, 15 мая командование особого корпуса выехало на лесоразработки за 130 км от Улан-Батора. И толь­ко приказ наркома обороны Ворошилова от 16-го числа заставил Фекленко наконец принять меры по приведению войск в боевую готовность.


К реке Халхин-Гол была направлена 6-я кавалерийская дивизия МНР, а также оперативная группа 11-й танковой бригады - в составе стрелково-пулеметного батальона, роты бронемашин и 76-мм батареи - под командованием старшего лейтенанта Быкова. 20 мая он выслал на восточный берегХал- хин-Гола разведку, которая была встречена сильным ружейно- пулеметным огнем и после 4-часового боя отошла обратно. Однако на следующий день авангарду отряда Быкова совместно с монгольской кавалерией удалось вытеснить неприятеля на территорию Маньчжурии, выйти к границе и занять оборону.
Тем временем японский посол в Москве был вызван на Кузнецкий Мост в Народный комиссариат иностранных дел, где Молотов от имени советского правительства сделал ему официальное заявление: «Мы получили сведения о нарушении границы Монгольской Народной Республики японо-маньч­журскими войсками, которые напали на монгольские части в районе Номон-Кан-Бурд-Обо, а также в районе Донгур-Обо. В воинских частях МНР имеются раненые и убитые. В этом вторжении в МНР участвовали также японо-маньчжурские самолеты. Я должен предупредить, что всякому терпению есть предел, и прошу посла передать японскому правительству, чтобы больше этого не было. Так будет лучше в интересах самого же японского правительства». Японский посол немедленно передал в Токио текст этого заявления. Однако ответа не последовало.

С 25 мая японцы приступили к сосредоточению в районе Номонхан-Бурд-Обо больших сил из состава 23-й пехотной дивизии и маньчжурской конницы. На рассвете 28 мая японо-маньчжуры начали внезапное наступление и, оттеснив монгольский кавалерийский полк и левофланговую роту отряда Быкова, глубоко охватили наш левый фланг, угрожая переправе. Сам Быков, пытавшийся организовать контратаку, попал под плотный пулеметный огонь и едва избежал плена, бросив застрявший в грязи броневик. Монголо-советские части в беспорядке отошли на Песчаные бугры в 2-3 км от переправы, где и задер­жали противника.
В это время 149-й стрелковый полк майора Ремизова, по­дошедший на автомобилях из Тамцак-Булака, не дождавшись сосредоточения всех сил, с хода вступил в бой. Подразделения полка действовали несогласованно, без взаимодействия с артиллерией. Управление боем было организовано плохо, а с наступлением темноты и вовсе утеряно.


Перестрелка продолжалась всю ночь. На следующее утро бой возобновился и шел с переменным успехом. На правом фланге роты Быкова не смогли удержаться на занятых высотах и отошли, по ошибке обстрелянные собственной артиллерией. Зато на левом фланге наши огнеметные танки при поддержке пехоты разгромили японский разведывательный отряд подполковника Азума, который был убит.
К вечеру бой наконец затих. Складывается впечатление, что обе стороны сочли себя проигравшими - истощенные непрерывными двухдневными боями, понеся ощутимые потери, японцы поспешно отвели войска за линию границы, но и советские части отступили на западный берег Халхин-Гола (командир 57-го особого корпуса Фекленко сообщил в Москву, что отойти пришлось «под натиском противника», и объяснял поражение полным господством в воздухе вражеской авиации). Мало того - сам факт отступления японцев наша разведка обнаружила лишь 4 дня спустя. По итогам майских боев, которые трудно назвать успешны­ми, Фекленко был снят с должности; на смену ему назначен Г. К. Жуков.


БОРЬБА ЗА ГОСПОДСТВО В ВОЗДУХЕ

Война на Халхин-Голе началась неудачно и для советских летчиков. Майские бои выявили подавляющее превосходство вражеской авиации. 21 мая японцы безнаказанно сбили связной самолет Р-5. Первый воздушный бой, состоявшийся на следующий день, также завершился в пользу японских асов - в 12 ч 20 мин звено И-16 и пара И-15, барражировавшие над Халхин-Голом, столкнулась с пятеркой японских истребителей. Заметив их, пилот Лысенков в одиночку бросился на врага и был сбит, остальные советские самолеты в бой не вступили.

Располагая сведениями об усилении вражеской авиации в зоне конфликта и повышении ее активности, советское командование также наращивало свои воздушные силы: в конце мая на помощь 100-й смешанной авиабригаде, дислоцировавшейся на территории МНР, из Забайкалья прибыли 22-й истреби­тельный авиаполк и 38-й бомбардировочный, - однако сразу переломить ситуацию не удалось.

27 мая эскадрилья И-16 в составе восьми самолетов находилась в засаде на передовом аэродроме в районе горы Хамар-Даба с задачей при появлении воздушного противника взлететь и уничтожить его. Всего за этот день эскадрилья про­извела четыре вылета по тревоге. В первых трех встреч с противником не было, но зато два летчика сожгли моторы своих машин. Во время четвертого вылета у командира эскадрильи не запустился мотор. Он приказал летчикам, которые запусти­ли моторы, взлететь раньше него. Летчики взлетели и взяли курс к линии фронта. Командир эскадрильи, запустив мотор, взлетел последним. Шесть истребителей И-16 следовали к границе по одному, на маршруте набирая высоту. Над Халхин-Голом эти самолеты-одиночки, находясь на высоте 2000-2200 м, встретились с двумя звеньями истребителей противника, которые шли в строю. Силы были слишком неравны, наши летчики оказались в заведомо проигрышной позиции, поэтому после первой же атаки, развернувшись, стали уходить на свою территорию, а противник, находясь выше, преследовал их до аэродрома и даже расстреливал после посадки. В итоге два летчика из шести погибли (в том числе и командир эскадрильи), один был ранен, еще двое сожгли моторы.
В тот же вечер у командования 57-го особого корпуса состоялся неприятный разговор по прямому проводу с наркомом обороны Ворошиловым, который высказал недовольство Москвы потерями советской авиации.


Но поистине «черным» для наших летчиков стал следующий день, 28 мая. С утра был получен приказ на вылет «в район действия наземных войск» двадцати истребителей И-15бис, однако в воздух успело подняться лишь первое звено, когда последовало распоряжение «вылет прекратить». Поскольку радиосвязи с уже взлетевшей тройкой не было, летчики не получили предупреждения, что остались одни, продолжили выполнять задание и над Халхин-Голом были атакованы превосходящими силами противника - никто из них из этого неравного боя не вернулся.


Три часа спустя еще одна эскадрилья И-15 была застигнута врасплох атакой из-за облаков и потеряла в скоротечном бою семь истребителей из десяти, сбив лишь один самолет противника.
Таким образом, счет майских боев был 17:1 в пользу японской авиации. После такого разгрома советские истребители не появлялись над Халхин-Го­лом больше двух недель, а «японские бомбардировщики безнаказанно бом­били наши войска».

Москва отреагировала незамедлительно, приняв чрезвычайные меры по усилению нашей авиации в зоне конфликта. Уже 29 мая в Монголию вылетела группа лучших советских асов во главе с заместителем начальника ВВС РККА Смушкевичем. Всего за три недели они успели сделать невероятно много - была налажена боевая учеба летного состава, радикально улучшено снабжение, создана целая сеть новых взлетно-посадочных площадок, численность авиагруппировки доведена до 300 машин (против 239 японских). И когда начался следующий раунд воздушных боев над Халхин-Голом, японцы встретили уже совсем другого противника.
Наши летчики взяли реванш за майские поражения уже 22 июня: после ожесточенного двухчасового боя японцы вынуждены были спасаться бегством, недосчитавшись 30 самолетов (сами они, впрочем, признали потерю лишь семи машин, однако специалисты, работавшие с документами, утверждают, что, как правило, японская сторона в официальных сводках занижала цифры собственных потерь где-то наполовину). И хотя наши потери в тот день также были велики - 17 самолетов, - это была несомненная победа, первая с начала войны в воздухе.


24 июня произошло еще три столкновения с противником, причем дважды японцы не принимали боя, рассеиваясь и уходя на свою территорию после первой же атаки. Их попытка перехватить группу советских бомбардировщиков, возвращавшихся с задания, также закончилась безрезультатно - бортовые стрелки смогли отбиться от истребителей. В тот же день впервые был взят в плен японский пилот, выпрыгнувший с парашютом из подбитого самолета над нашей территорией. Другой «самурай» в схожей ситуации предпочел выстрелить себе в висок.
А вот майору Забалуеву, командиру 70-го истреби­тельного авиаполка, повезло больше. 26 июня, во время очередного воздушного боя, ему пришлось совершить вынужденную посадку в японском тылу. К подбитому самолету уже спешили баргутские всадники, когда капитан Сергей Грицевец посадил свой И -16 рядом с маши­ной командира, буквально втащил его к себе в кабину, втиснув в узкое пространство между бронеспинкой и бортом, и взлетел на глазах у растерянных врагов 1 .


Убедившись, что справиться с русской авиацией в воздушных боях не удастся, японцы решили уничтожить ее на земле, нанеся внезапный удар по нашим аэродромам. Рано утром 27 июня 30 японских бомбардировщиков под прикрытием 74 истребителей атаковали аэродромы в Тамцак-Булаке и Баин-Бурду-Нур. В первом случае приближение вражеских бомбардировщиков было вовремя обнаружено, и на перехват успели подняться истребители 22-го авиаполка - после боя японцы недосчитались пяти самолетов, сбив лишь три наших. А вот при налете на аэродром 70-го истребительного полка им удалось достичь тактической внезапности, так как телефонная линия, связывавшая летное поле с постами воздушного наблюдения, была перерезана японскими диверсантами. В результате на земле и на взлете было уничтожено 16 советских самолетов, а японцы потерь не имели. В тот же день они совершили налет еще и на тыловой аэродром в Баин-Тумене, сбив на взлете один истребитель.


Японское командование попыталось раздуть свой тактический успех и выдать его за полный разгром советской авиации, объявив об уничтожении полутора сот самолетов, - но, похоже, даже сами японцы не очень верили этим победным реляциям. Несмотря на отдельные успехи, прежнее господство в воздухе было ими утрачено - прекратились «безнаказанные бомбардировки» наземных войск, воздушные бои отныне и до конца июля шли с переменным успехом, причем чаша весов по­степенно склонялась на нашу сторону.

БАИН-ЦАГАНСКОЕ СРАЖЕНИЕ

К концу июня японцы сосредоточили в районе боевых действий всю 23-ю пехотную дивизию и половину 7-й, два танковых полка, артиллерийский, инженерный и три маньчжурских кавалерийских.


По замыслу японского командования, во «второй период номонханского инцидента» предполагалось нанести удар по запад­ному берегу Халхин-Гола, в тыл советско-монгольским войскам.
Ударная группа под командованием генерал-майора Кобаяси в составе 71 -го и 72-го пехотных полков, усиленных артиллерией, имела задачу переправиться через реку в районе горы Баин - Даган и продвигаться на юг, отрезая нашим частям пути отхода с восточного берега. 26-й пехотный полк, посаженный на автомобили, должен был действовать на заходящем фланге ударной группы и не допускать подхода советских резервов, а в случае отступления наших частей преследовать их. Переправу и продвижение ударной группы обеспечивал 23-й инженерный полк.
Сковывающая группа под командованием генерал-лейтенанта Ясуока, в которую, кроме пехоты и кавалерии, были включены оба танковых полка, должна была действовать против советских частей на восточном берегу Халхин-Гола, дабы воспрепятствовать их прорыву из «котла», а затем и полностью уничтожить.


Боевые действия 2-3 июля 1939 г. (до 10.00 утра)

Японцы начали наступление в ночь со 2 на 3 июля. В 9 часов вечера советские части, находившиеся в боевом охранении, были атакованы танками и пехотой. В упорном бою батарея лейтенанта Алешкина подбила до десяти японских танков, но остальные прорвались на огневую позицию и принялись давить орудия и утюжить щели с укрывшимися в них бойцами. Однако легкие японские танки не смогли нанести существенного вреда. Поломав у орудий правила и перепахав окопы, они стали уходить. Тогда артиллеристы выскочили из укрытий и открыли огонь по отходящим танкам, подбив еще несколько машин. Развернувшись, танки снова атаковали батарею. Так повторялось трижды. Наконец, атака была отбита.
На следующий день состоялся первый поединок между советскими и японскими танкистами. Несмотря на численное превосходство, японцы так и не смогли продвинуться ни нашаг, потеряв семь танков против трех советских. Еще более тяжелые потери неприятель понес при столкновении с разведбатом 9-й мотоброневой бригады - наши пушечные броневики БА-10 действовали образцово, расстреляв из укрытия наступающие порядки противника, уничтожив 9 танков и не потеряв ни одной бронемашины. Иначе как разгромом эти события не назовешь - только 3 июля в ходе не­удачных атак японцы по­теряли на восточном берегу Халхин-Гола больше половины бронетехники (44 танка из 73). Вскоре оба их танковых полка были выведены в тыл.


Гораздо успешнее поначалу развивалось наступление удар­ной группы Кобаяси. Переправившись через реку на рассвете 3 июля и сломив слабое сопротивление 15-го монгольского кавалерийского полка, японцы быстро двинулись на юг, заходя в тыл основным советско-монгольским силам, которые вели оборонительные бои на восточном берегу Халхин-Гола. Положение становилось угрожающим. Разрозненные контратаки броневиков и танкистов, ценой больших потерь, позволили при­остановить продвижение противника к переправам и выиграть время до подхода основных резервов.

Около 11.30 перешла в контрнаступление 11-я танковая бригада - с ходу, без предварительной разведки, не имея сведений о противнике, без пехотной поддержки. Понеся страшные потери - больше половины танков и личного состава, - бригада взломала оборону японцев, лишь немного не дойдя до их переправы. Вместе с танкистами должны были наступат 24-й мотострелковый полк и отряд монгольской конницы, но мотострелки во время марша сбились с пути и атаковали с полуторачасовым опозданием, а кавалерия была рас­сеяна артиллерией и авиацией противника. В 15.00 подошел бронебатальон 7-й мотоброневой бригады и был с марша брошен в бой, однако, встреченный сосредоточенным огнем противотанковых орудий, расстреливавших броневики в упор, вынужден был отступить, потеряв 33 бронемашины из 50. Вечером была организована еще одна, теперь уже общая, атака, но японцы, охваченные с трех сторон, прижатые к реке, смогли укрепиться на горе Баин-Цаган, создали эшелонированную оборону и оказали упорной сопротивление, отразив все приступы. Приходится признать, что управление боем в тот день оставляло желать лучшего - прибывающие советские резервы бросались в наступление поодиночке, взаимодействие между ними было организовано лишь под вечер, когда все части уже понесли тяжелые потери и были обескровлены в результате несогласованных атак.


Боевые действия днем 3 июля 1939 г.


Перестрелка продолжалась до утра. На следующий день японцы начали отводить свои войска обратно на правый берег Халхин-Гола. Возле единственного моста, забитого пехотой и техникой, скопились огромные толпы, по которым работали наши авиация и артиллерия. Как утверждают советские источники.«единственный понтонный мост, наведенный японца­ми для переправы, оказался ими же преждевременно взорванным. Охваченные паникой, японские солдаты и офицеры бросались в воду и тонули на глазах наших танкистов. В районе горы Баин-Цаган противник потерял тысячи солдат и офицеров, а также огромное количество вооружений и боевой техники, брошенной здесь». Однако сами японцы признают потерю лишь 800 человек (10% ударной группировки), утверждая, что якобы успели эвакуировать всю тяжелую технику и взорвали мост лишь полностью завершив переправу.
После поражения при Баин-Цагане японское командование попыталось взять реванш на восточном берегу Халхин-Гола. В ночь с 7 на 8 июля неприятелю удалось потеснить наши право­фланговые батальоны, которые смогли вновь закрепиться лишь в 3-4 км от реки.11 июля японцы захватили высоту Ремизова, но дальнейшее их продвижение было остановлено огнем артиллерии и контратаками танков. В ночь на 12 июля, воспользовавшись ошибкой командования, японский отряд сумел глубоко вклиниться в нашу оборону, взяв под пулеметный обстрел переправу, но к утру был окружен в одном из котлованов и после ожесточенного боя уничтожен. Этот котлован потом прозвали «самурайской могилой».
Во второй половине июля - начале августа затишье еще трижды прерывалось кратковременными боями, в которых противники понесли ощутимые потери, но не добились сколько нибудь значимых результатов. Тем временем обе стороны про­должали наращивать силы, перебрасывая в район боевых действий свежие подкрепления.


Продолжалась борьба за господство в воздухе, в ходе ко­торой инициатива окончательно перешла к советской авиации. В июле наши летчики несколько раз атаковала аэродромы противника на территории Маньчжоу-Го. Так, 27 июля две эскадрильи И-16 произвели штурмовку аэродрома Ухтын-Обо, застав неприятеля врасплох и безнаказанно расстреляв на земле 4 японских истребителя и 2 бензозаправщика. 29 июля состоялось боевой крещение пушечных И-16, которые участвовали в налете на вражеский аэродром в районе озера Узур-Нур. И вновь неприятеля удалось застать врасплох. Штурмовики уничтожили на стоянках 2 вражеских самолета и повредили еще девять. В тот же день был нанесен повторный удар - с еще более впечатляющими результатами: на этот раз повезло «под­ловить» японцев при заходе на посадку, когда они были совершенно беспомощны, и сбить сразу три истребителя, еще один был сожжен на земле. И опять наши летчики вернулись из боевого вылета без потерь. 2 августа, во время очередной атаки на японский аэродром в районе Джинджин-Сумэ, на взлете был расстрелян самолет полковника Кацуми Абэ, а на земле уничтожены сразу шесть машин, не считая поврежденных.
В воздушных боях начала августа наши летчики также действовали все более уверенно, нанося противнику невосполнимые потери - в эти дни погибли еще несколько японских асов. А учитывая двукратное численное превосходство над против­ником, достигнутое к этому времени, вполне можно говорить о завоевании советской авиацией господства в воздухе, что будет подтверждено ее действиями во время генерального наступления.

ГЕНЕРАЛЬНОЕ НАСТУПЛЕНИЕ

В середине августа был утвержден план операции по раз­грому японских войск, согласно которому следовало, сковав противника в центре, двумя фланговыми ударами прорвать его оборону, окружить японскую группировку между рекой Халхин - Гол и государственной границей и полностью уничтожить. Для этой цели создавались три группы - Южная, Центральная и Се­верная, - которым были поставлены следующие задачи:
1) Южной группе под командованием полковника Потапова (57-я стрелковая дивизия, 8-я мотоброневая бригада, 6-я танковая бригада (без 1-го батальона), 8 кавалерийская дивизия, 185-й артполк, дивизион СУ-12, два танковых батальона и стрелково-пулеметный батальон 11-й танковой бригады, 37-й дивизион противотанковых орудий, рота танков XV-26): наступать в направлении Номон-Кан-Бурд-Обо и во взаимодействии с Центральной и Северной группами окружить и полностью уничтожить японскую группировку южнее и севернее реки Хайластын-Гол; ближайшая задача - уничтожить противника на южном берегу реки Хайластын-Гол, в дальнейшем - на северном берегу реки Хайластын-Гол; при появлении резервов уничтожить их в первую очередь; 8-ой монгольской кавалерийской дивизии обеспечивать правый фланг.
2) Центральной группе (82-я и 36-я мотострелковые дивизии): атаковать с фронта, сковав противника огнем на всю глубину и лишив его возможности маневра к флангам.
3) Северной группе под командованием полковника Олексеенко (7-я мотоброневая бригада, 601-й стрелковый полк, 82-й гаубичный полк, два батальона 11-й танковой бригады, 87-й противотанковый дивизион, 6-я монгольская кавалерийская дивизия): наступать в направлении озер 6 км северо-западнее Номон-Кан-Бурд-Обо и во взаимодействии с 36-й мотострелковой дивизией и Южной группой окружить и уничтожить противника севернее реки Хайлас­тын-Гол; 6-й кавалерийской дивизии монгольской армии обеспечивать левый фланг.
4) Резерву (212-я авиадесантная бригада, 9 мотоброневая бригада, 1 -й батальон 6-й танковой бригады): к утру 20 августа сосредоточиться в районе 6 км юго-западнее Сумбур-Обо и быть в готовности развить успех Южной или Северной группы.
5) Военно-воздушным силам: нанести удар до артподготовки по ближайшим резервам и по главной полосе обороны противника.Истребители должны прикрывать действия бомбардировщиков СБ и наземных войск, а в случае подхода резервов противника обрушиться на них всеми силами. Продолжительность артподготовки - 2 часа 45 минут.


Особое внимание уделялось дезинформации противника с целью создать у него впечатление о переходе наших частей к обороне. Для этого войскам рассылалась «Памятка бойцу в обороне». Передавались ложные сводки о построенных оборонительных сооружениях и запросы на инженерное имущество. Прибывшая на фронт мощная звуковещательная станция производила имитацию забивки кольев, создавая полное впечатление больших оборонительных работ. Все передвижения войск совершались только ночью. Чтобы приучить японцев к шуму танков, за 10-12 дней до наступления вдоль фронта постоянно курсировало несколько машин со снятыми глушителями. Все эти мероприятия оказались весьма эффективными, позволив ввести противника в заблуждение и застать врасплох.

Накануне наступления были проведены тщательные рекогносцировки переднего края японской обороны, во время которых командный состав в целях маскировки одевался в красно­армейскую форму, а танкисты - в общевойсковую. Данные о боевых порядках и оборонительных сооружениях противника уточнялись воздушной разведкой с фотографированием местности и ночными поисками, сопровождавшимися захватом «языков».
Хотя советская пропаганда настолько раздувала значение партийно-политической работы на фронте, что со временем это словосочетание стало вызывать лишь усмешку, - тем не менее идеологический фактор не следует недооценивать: партийно- политическая работа, несомненно, укрепила наступательный порыв советских войск. В идеологической кампании участвовали многие известные писатели, побывавшие на Халхин-Голе, в том числе и Константин Симонов, не стеснявшийся в выражениях:
«Мы всякую жалость забудем в бою, Мы змей этих в норах отыщем, Заплатят они за могилу твою Бескрайним японским кладбищем!» «Нате, вам, получайте! Раз война, так война: Ни одного японца Не оставим на семена!»


На рассвете 20 августа 150 бомбардировщиков СБ под прикрытием 144 истребителей нанесли сокрушительный удар по переднему краю, скоплениям войск и артиллерийским позициям японцев. Бомбометание производилось с вы­соты 2000 м на максимальных скоростях с уходом от цели левым разворотом. Успешные действия советских бомбардировщиков вынудили противника открыть зенитный огонь, что позволило обнаружить расположение его огневых точек и нанести по ним массированный штурмовой удар. В результате японская зенитная артиллерия была временно подав­лена, и второй эшелон бомбардировщиков без помех атаковал вражеские позиции со средних высот, не встретив серьезного противодействия: японские истребители над полем боя не появлялись.

В 6.15 открыла огонь советская артиллерия. Артподготовка продолжалась 2 часа 45 минут. За 15 мин до ее окончания был проведен повторный авианалет. На этот раз японские перехватчики подоспели вовремя и, прорвавшись сквозь истребительное прикрытие, атаковали наши бомбардировщики над целью, повредили три машины (все они благополучно вернулись на аэродром), но воспрепятствовать прицельному бомбометанию так и не смогли.


Боевые действия 20 августа 1939 г.

В 9 часов утра советские войска перешли в наступление по всему фронту. Наибольших успехов в этот день добилась Южная группа, овладевшая Большими песками несмотря на то, что действовала без поддержки танков: 6-я танковая бригада, задержавшись на переправе из-за плохо подготовленных съездов и въездов, опоздала на 4 часа и в наступлении не участвовала. Центральная группа также в основном выполнила задачу дня, не только связав неприятеля боем, но и продвинувшись вперед на 0,5-1 км. С самыми серьезными трудностями столкнулась Северная группа, которая так и не смогла прорвать японскую оборону, недооценив силы противника. Командование предполагало, что на высоте «Палец» обороняется не больше двух японских рот и рассчитывало взять ее с ходу - но неожиданно наткнулось на отчаянное сопротивление: лишь в ходе боев выяснилось, что японцы создали здесь мощный опорный пункт, который продержался четверо суток.
Весь день 20 августа советская бомбардировочная авиация работала по переднему краю и артиллерийским позициям противника, обеспечивая продвижение наземных войск. А наши истребители не только успешно прикрывали бомбардировщики над полем боя, но и неоднократно штурмовали японские аэродромы, что заставило неприятеля эвакуировать свою авиацию дальше от линии фронта. Можно сказать, что в этот день наши летчики впервые полностью господствовали в воздухе.

На следующее утро японцы попытались переломить ситуацию, нанеся массированные удары по советским аэродромам, но повторить июньский успех им не удалось - вражеские бомбардировщики были своевременно обнаружены постами ВНОС и встречены советскими истребителями. Лишь первая из трех волн смогла прорваться к цели, однако отбомбилась поспешно и неэффективно; две остальные были рассеяны истребителями еще на подходе.
Не преуспев в подавлении нашей авиации, японское командование попыталось перенацелить свои бомбардировщики для ударов по наступающим наземным войскам, но обе ударные группы были перехвачены истребителями над линией фронта и, сбросив бомбы куда попало, поспешно вышли из боя.


Боевые действия 21-22 августа 1939 г.

Эти дни стали переломными не только в воздухе, но и на земле. Еще 21 августа войска Южной группы, усиленные 6-й танковой бригадой, наконец-то вступившей в бой, полностью овладели Большими и Малыми песками и отрезали японо-манчжурским частям, действовавшим южнее реки Хайластын-Гол, выход на восток. На северном направлении 9-я мотоброневая бригада, обойдя блокированную нашими войсками высоту «Палец», вышла к отрогам горы Номонхан-Бурд-Обо, угрожая замкнуть кольцо окружения.
22 августа части Южной группы разгромили в районе Малых песков японские резервы и приступили к ликвидации от­дельных узлов сопротивления. Приходилось штурмовать каждую траншею, каждую огневую точку: орудия били в упор, огнеметные танки выжигали блиндажи и окопы, а затем вперед шла пехота.


К вечеру 23 августа наконец пала высота «Палец». Этот опорный пункт представлял собой хорошо укрепленный район диаметром до полутора километров с круговой обороной, усилен­ной противотанковой артиллерией, проволочными заграждениями и блиндажами с бетонированными перекрытиями. «Самураев» пришлось выбивать штыками и гранатами, в плен ник­то не сдавался. По окончании боев из окопов и блиндажей из­влекли более шестисот вражеских трупов. Окружение японской группировки было завершено.


На следующий день японцы попытались прорвать кольцо извне, крупными силами атакован позиции 80-го стрелкового полка в районе Больших песков, но были отброшены. Атака повторилась 25 августа - с тем же результатом. Окруженные части также предпринимали попытки вырваться из «котла». На рассвете 27 августа большой японский отряд (до батальона) попробовал отойти на восток по долине реки Хайластын-Гол, но был встречен огнем артиллерии, частью уничтожен, а частью отступил обратно. В тот же день еще одна группа пыталась выйти из окружения тем же путем, но история повторилась: попав под ураганный огонь, японцы бежали на северный берег Хайластын-Гола, где были добиты 9-й мотоброневой бригадой.
Японские летчики безуспешно пыталась помочь своим обреченным войскам. Августовские потери авиации были столь велики, что неприятелю пришлось вводить в бой все имеющиеся резервы - на Халхин-Гол перебросили даже подразделения, летавшие на безнадежно устаревших бипланах. Но войнав воздухе была уже безнадежно проиграна - как, впрочем, и на земле.

К утру 28 августа все очаги сопротивления к югу от Хайлас- тын-Гэла были ликвидированы. На северном берегу у японцев оставался последний, наиболее укрепленный узел обороны - сопка Ремизова. Блокированная со всех сторон, после мощной артиллерийской подготовки высота была взята советски­ми войсками. Однако бои здесь затянулись еще на день - за­сев в «лисьих норах» и блиндажах, японцы дрались до последнего человека. 30 августа продолжалась ликвидация одиночек и мелких групп, пытавшихся вырваться из окружения или просочиться через порядки советских войск. И лишь к утру 31 августа операция была завершена и территория Монголии полностью очищена от японо-маньчжурских захватчиков.

СЕНТЯБРЬ - ПОСЛЕДНИЕ СТЫЧКИ


Согласно официальной советской версии, бои на реке Халхин-Гол завершились к 1 сентября 1939 г. Но в действительности столкновения на границе продолжались еще полмесяца. Помимо ежедневных перестрелок, японцы трижды атаковали наши позиции - 4, 8 и 13 сентября. Самым напряженным был бой 8-го числа, когда в районе высоты Эрис-Улин-Обо двум японским батальонам удалось окружить нашу роту. Однако по­мощь подоспела вовремя, и не­приятель был сначала отброшен советскими танками и пехотой, а затем окружен и уничтожен (только убитыми японцы потеря­ли в тот день 450 человек).
Еще более интенсивные бои шли в воздухе. Советские истребители, патрулировавшие границу, неоднократно вступали в схватки с противником.


Только в первых числах сентября состоялось пять воздушных сражений, в которых японцы вновь понесли серьезные потери. Потом на неделю зарядили дожди, однако 14 сентября, едва погода улучшилась, неприятель попытался нанести бомбовый удар по передовым советским аэродромам, но успеха не имел. На следующий день японцы повторили налет более крупными силами. Несмотря на то что им удалось застать наших летчиков врасплох - посты ВНОС предупредили о приближении врага с опозданием, так что истребителям при­шлось взлетать под огнем, сразу же потеряв четверых, - операция вновь закончилась для японцев провалом: их бомбардировщики отбомбились неточно, не поразив на земле ни одного самолета, а тем временем с соседних аэродромов уже спешили подкрепления, атакуя замешкавшегося противника со всех сторон и не позволив безнаказанно выйти из боя. В итоге, даже по собственным данным (обычно заниженным), японцы потеряли десять самолетов, а наши летчики - только шесть.
Этот воздушный бой стал последним. В тот же день - 15 августа - было подписано соглашение о прекращении огня.
Согласно достигнутой договоренности, 23 сентября советские войска открыли доступ японским похоронным командам на поле боя. По условиям соглашения японские офицеры были при саблях, а солдаты - при штыках, но без огнестрельного оружия. Эксгумация и вывоз трупов продолжались целую не­делю. Над японскими позициями по ту сторону границы с утра до поздней ночи стлался черный дым - «самураи» сжигали ос­танки своих воинов.

ПОТЕРИ СТОРОН

По окончании боев советская сторона объявила, что противник потерял на Халхин-Голе 52-55 тысяч человек, из них убитыми не менее 22 тысяч. Японские цифры гораздо скромнее - 8632 убитыми и 9087 ранеными (однако само это соотношение санитарных и безвозвратных потерь вызывает серьезные подозрения в фальсификации).
Поданным статистических исследований, советские войска понесли на реке Халхин-Гол следующие потери в личном составе:

Из поступивших в госпитали военнослужащих, по неполным данным, возвращено в строй 3964 человека, уволено из РККА 355 человек и 720 умерло.
Пленных с обеих сторон было сравнительно немного. По окончании боевых действий СССР вернул Японии 88 человек, а японцы освободили 116 советских граждан.


Очень высоки оказались наши потери в бронетехнике - 253 танка и 133 бронеавтомобиля, не считая восстановленных в ходе боев. Что неудивительно - ведь именно танковые части вынесли главную тяжесть боев (не случайно среди Героев Советского Союза, удостоенных этого звания по результатам боев наХалхин-Голе, больше всего было танкистов). В данной категории сравнение с японскими потерями представляется некорректным, поскольку, в отличие от РККА, противник применял свои танки очень ограниченно, а после катастрофических потерь, понесенных в начале июля, и вовсе вывел оба танковых полка в тыл.


Что касается авиации, советские источники приводили та­кие цифры.

Потери противника:

Период Истребители Развед­чики Бомбардировщики Транспортные самолеты Всего самолетов
16.05-3.06 1 - - - 1
17.06-27.06 53 - - - 55
28.06-12.07 103 - - - 105
21.07-8.08 161 6 - - 173
9.08-20.08 32 - - 1 33
21.08-31.08 146 22 35 5 208
1.09-15.09 68 2 1 - 71
Итого 564 32 44 6 646

Советские потери (с 22.05 по 16.09)

Боевые Небоевые Всего
И-16 83 22 105
И-16П 4 - 4
И-15бис 60 5 65
И-153 16 6 22
СБ 44 8 52
ТБ-3 - 1 1
Итого 207 42 249


Советские цифры потерь вражеской авиации явно завышены, что, впрочем, совершенно естественно - во все времена и во всех войнах вражеские потери считаются по принципу: «чего его, супостата, жалеть». В этом смысле советские летчики еще удивляют своей скромностью - немцы или те же американцы врут куда более беззастенчиво, а уж японские приписки даже фантастическими не назовешь - они просто анекдотичны. Так, «самураи» утверждают, что, потеряв на Халхин-Голе 162 само­лета, сами сбили 1340 советских и еще 30 уничтожили на земле (то есть раза в два больше, чем у нас там вообще было). Словом, все как в том старом анекдоте: «Из сорока прорвавшихся на наш берег танков уничтожено восемьдесят».

1 Справедливости ради, надо сказать, что и японские пилоты не­сколько раз с риском для жизни садились в глубине монгольской терри­тории, чтобы подобрать своих сбитых летчиков.

В июне на песчаных барханах восточнее Халхин-Гола только изредка

раздавались винтовочные выстрелы и пулеметные очереди. Обе стороны, прочно

окопавшись, временно не вели активных боевых действий и накапливали силы.

Только изредка, обычно по ночам, разведчики проводили поиски. Тогда тьма

озарялась мертвенным светом ракет, воздух сотрясался беспорядочной

стрельбой, гулкими взрывами ручных гранат.

Однако в высоком монгольском небе почти каждый день завязывались

воздушные схватки. Первые, майские были неудачными для советской авиации...

К началу конфликта в Монгольской Народной Республике находилась 100-я

смешанная авиационная бригада. В 70-м истребительном полку было 38

истребителей, а в 150-м бомбардировочном - 29 скоростных бомбардировщиков.

Почти половина истребителей были неисправными, а бомбардировщики еще только

осваивались летчиками.

Японская авиация располагалась на хорошо оборудованных аэродромах в

районах Хайлара. Она насчитывала 25 - 30 истребителей. Кроме того, имелось

до 40 разведчиков и бомбардировщиков. Личный состав японской авиации имел

опыт боевых действий в Китае. Задолго до нападения на МНР штаб Квантунской

армии организовал ряд летных учении, японцы произвели рекогносцировку

полевых аэродромов в районе будущих военных действий, составили специальные

авиационные карты.

истребителей встретились над горой Хамар-Даба с пятью японскими,

нарушившими границу. С обеих сторон потери составили по одному истребителю.

В тот день советская авиация в МНР получила подкрепление. Из

Забайкальского военного округа в Баин-Тумен прибыл 22-й истребительный

авиационный полк под командованием Н.Г.Глазыкина в составе 63 истребителей

И-15 и И-16. Затем в МНР прилетел 38-й скоростной бомбардировочный полк,

насчитывающий 59 самолетов СБ.

стартовали три пассажирских самолета. На них летела в Монголию группа

опытных советских боевых летчиков, дравшихся с врагом в небе Испании и

Китая. Среди них было 17 Героев Советского Союза. Старшим был заместитель

командующего советскими военно-воздушными силами комкор Я.В.Смушкевич.

Золотую Звезду Героя Советского Союза он получил за личное мужество и

умелое руководство действиями советских летчиков-добровольцев, воевавших в

рядах испанской республиканской армии против франкистских мятежников и их

фашистских немецко-итальянских покровителей. Там Смушкевич - генерал Дуглас

был старшим советником по вопросам авиации.

Сразу же по прибытии в Тамцаг-Булак летчики группы Смушкевича

разъехались по аэродромам. Здесь они личным примером стали учить молодых,

не обстрелянных воздушных бойцов. Внушали им необходимость драться

компактной группой, в тесном взаимодействии, еще и еще раз напоминали о

необходимости взаимной выручки. Было резко увеличено количество аэродромов

и посадочных площадок. Большинство из них располагалось значительно ближе к

месту боевых действий, чем раньше. Почти на пустом месте была организована

четкая служба воздушного наблюдения, оповещения и связи. Все это делалось в

крайне сжатые сроки.

совершали разведывательные полеты.

Результаты проделанной большой работы не замедлили сказаться. Во

местах завязали бой со 120 японскими истребителями. Здесь впервые противник

применил свой новейший истребитель И-97. Вначале, привыкшие побеждать,

японцы шли напористо. Однако, встретив умелый отпор, несколько растерялись.

Когда, оставляя черные ленты дыма, к земле пошло около двух десятков

вражеских машин, японцы начали выходить из боя. Советские истребители

кинулись их преследовать. Всего противник потерял в этот день более 30

самолетов. Советская авиация - 14 истребителей и 11 летчиков. В этом же бою

героически погиб командир 22-го истребительного полка майор Н.Г.Глазыкин.

Вот что писал об этом бое писатель В.Ставский:

участвовало свыше 200 самолетов (из них наших 95). Наши герои сбили 34

японских истребителя; эта победа - результат нового духа и новых методов,

которые появились в нашей авиации здесь с прибытием группы опытных

летчиков-героев во главе с комкором Смушкевичем.

Подразделение Орлова встретилось с семеркой самураев, нарушивших

границу МНР. Командир покачал крыльями, и летчики, собравшись поближе к

нему, ринулись на врага... Орлов, нацелившись всем корпусом самолета на

самурая, дал полный огонь из всех своих пулеметов. И самурай мгновенно

свернулся...

беспримерном бою, который длился три часа двадцать минут... И это был его

первый воздушный бой... Поймав в прицел самурая, Юдаев дал очередь и

увидел, как загорелись крылья вражеского самолета... Но другой самурай уже

заходил в хвост самолета Юдаева... Только на земле, после боя, Юдаев узнал,

что его спас Герой Советского Союза Герасимов..."

Впервые в боях на Халхин-Голе победа в воздухе осталась за советскими

летчиками.

16 японских стервятников, потеряв всего два истребители И-15.

воздушный бой. В нем было сбито 10 японских истребителей и три советских.

Особенно отличился Герой Советского Союза майор С.И.Грицевец. Он посадил

свой одноместный истребитель на маньчжурской территории и вывез оттуда

командира 70-го истребительного полка майора В.М.Забалуева, выскочившего с

парашютом из горящего самолета.

Неся тяжелые потери в воздушных боях, японское авиационное

командование решило разгромить советскую авиацию на аэродромах. Был

захвачен приказ командующего японской авиацией, действующей в районе

говорилось: "Для того чтобы одним ударом покончить с главными воздушными

силами Внешней Монголии, которые ведут себя вызывающе, приказываю внезапным

нападением всеми силами уничтожить самолеты противника на аэродромах в

районе Тамцаг-Булак, Баин-Тумен, озеро Байн-Бурду-Нур".

полка в районе Тамцаг-Булак налетели 23 бомбардировщика и около 70

истребителей противника. Из-за опоздания с оповещением советские

истребители взлетели неорганизованно, одиночками и звеньями. Так же

неорганизованно они вступали и в бой. Было сбито два японских

бомбардировщика и три истребителя. Наши потери - три истребителя и два

Не вернулся на аэродром командир 22-го полка Герой Советского Союза

майор Г.П.Кравченко. Он пришел только через три дня, опухший от укусов

комаров. Своего противника он сбил уже над территорией Маньчжурии. Из-за

нехватки горючего пришлось сесть километрах в шестидесяти от аэродрома и

добираться пешком...

Значительно хуже обстояло дело в 70-м истребительном полку. Противник

застал его врасплох, так как диверсантам удалось перерезать телефонные

провода от постов наблюдения. Около семидесяти японских истребителей

атаковали аэродромы полка. Советские летчики взлетали уже под огнем врага и

были вынуждены вступать в бой, не набрав достаточной высоты. Было сбито

четырнадцать советских машин да две сожжены на земле. Противник потерь не

Это был последний успех японской авиации во время боев над

Халхин-Голом. Да и то довольно относительный. В июле инициатива и

превосходство в воздухе прочно перешли к советской авиации. Напряженные

воздушные бои происходили в первой половине месяца почти каждый день.

советские летчики сбили 24 японских истребителя, потеряв только одну

машину. 8-го сбили 21 истребитель врага, потеряв два своих. Через два дня

70 советских истребителей штурмовали вражеские позиции на правом берегу

Халхин-Гола. Их атаковали около ста И-97. На помощь к нашим подоспели еще

30 машин. В воздухе на сравнительно небольшом пространстве одновременно

вели бой 180 самолетов! В этой схватке японцы потеряли 11 истребителей. Был

сбит и один советский...

Японцы дрались упорно, но небо битвы осталось за советскими летчиками.

Успеху в немалой степени способствовало четкое взаимодействие между

скоростными, но относительно маломаневренными истребителями И-16 и

маневренными, но более "тихоходными" бипланами И-15. Противник дрался уже

не так умело, как в предыдущих боях, чувствовалось, что лучшие его летчики

уже выведены из строя.

Потом 10 дней воздушных боев не было. Противник никакой активности не

проявлял...

Как стало известно, японское командование спешно подтягивало новые

снова попытался ударить по нашим аэродромам. Границу нарушили около 150

истребителей. Их встретило примерно такое же число наших. Противник дрался

умело. Хорошо использовал облака. Видно было, что в его рядах вновь

появились опытные летчики. Однако мужество и мастерство советских летчиков

победили и на этот раз. Противник потерял 12 истребителей. Наши потери

составили пять И-15.

Успеху воздушных боев во многом способствовало и прибытие новой

авиационной техники. На монгольских аэродромах появились новые истребители

И-16. По внешнему виду они почти не отличались от своих предшественников.

Однако их вооружение было гораздо мощнее: если на "старых" стояло два

пулемета, то эти имели еще по две 20-мм пушки ШКАС.

Особое внимание советских летчиков привлекали новейшие истребители

бипланы И-153 "Чайка". Новые самолеты превосходили японские как по

скорости, так и по маневренности.

Командиром первой эскадрильи "Чаек" был назначен майор С.И.Грицевец. В

первом бою он решил применить военную хитрость. Взлетев, "Чайки" не стали

убирать шасси. В таком виде они напоминали устаревшие истребители И-15, с

которыми японцы охотно вступали в бой.

Приблизившись к японцам, Грицевец чуть покачал крыльями своей машины,

и "Чайки", подобрав шасси, стремительно рванулись на растерявшегося врага.

Одна за другой стали падать машины с красными кругами "восходящего солнца"

на крыльях. Остальные стали поспешно выходить из боя...

В июльских воздушных боях победа всегда оставалась за советской

бомбардировщики СБ. Прикрывающие их истребители вступили в бой. Было сбито

восемь японских самолетов и два наших. На следующий день в трех больших

воздушных боях было сбито 25 истребителей, два бомбардировщика и один

разведчик противника. Советская авиация потеряла семь машин, из них четыре

свой первый бой.

машины. В последний день июля сбили четыре И-97, не понеся потерь.

В июле начала активно действовать и советская бомбардировочная

авиация, в мае - июне ее полеты были запрещены. Впервые скоростные

состава 150-го и 38-го бомбардировочных полков бомбили тылы противника в

районе озера Янху, озера Удзур-Нур, высоты Намон-Хан-Бурд-Обо. Во время

было сбито семь бомбардировщиков. Такие относительно большие потери

объяснялись отсутствием противозенитного маневра и плохим взаимодействием с

истребителями прикрытия.

Эта ошибка была учтена, и уже на следующий день потерь от огня

зенитной артиллерии не было совсем. В воздушном бою японцам удалось сбить

два бомбардировщика. Однако огнем своих пулеметов советские штурманы и

стрелки уничтожили пять И-97.

В дальнейшем советские бомбардировщики большими группами совершали

налеты на вражеские тылы, железнодорожные станции, скопления войск, огневые

позиции артиллерии. Полеты совершались на высоте 7000 - 7500 метров, и

из-за нечетких действий истребителей прикрытия японцы сбили пять советских

бомбардировщиков, потеряв при этом 11 своих истребителей.

советские тяжелые бомбардировщики ТБ-3. Они летали, как правило, поодиночке

и бомбили с высоты полутора - двух километров. Авиация противника ночью не

летала. Обычно не открывала огня и его зенитная артиллерия. Поэтому за

время боевых действий группа ночных бомбардировщиков в составе 23 машин

ТБ-3 потерь не имела.

В небе Монголии советские летчики проявили беззаветное мужество и

В.Ф.Скобарихин заметил, что на самолет молодого летчика В.Вусса насели два

японских истребителя. Один из них уже заходил в хвост советской машине.

Спасая товарища, Скобарихин решил пойти на таран. Левая плоскость

"ястребка" резанула по шасси, а винт по хвосту и фюзеляжу вражеской машины.

Скобарихин потерял сознание. Придя в себя, он увидел, как с земли, с места

падения японского самолета, поднимался столб огня и дыма.

С огромным трудом удалось Скобарихину довести покалеченную машину до

аэродрома. Летчики-однополчане немало удивились, осмотрев самолет: винт

погнут, крыло повреждено и в нем торчит часть колеса японского истребителя.

Старший лейтенант Скобарихин повторил бессмертный подвиг русского

летчика Нестерова, первым совершившего воздушный таран. Однако теперь он

был сделан на встречных курсах и на самолетах, которые сближались со

скоростью около 900 километров в час - это раза в три быстрее, чем в 1914

56-го истребительного полка капитан В.П.Кустов. В этот день противник хотел

нанести мощный удар с воздуха по позициям советских войск. Армаду японских

бомбардировщиков и истребителей перехватили советские самолеты. Вот уже

несколько вражеских машин в пламени упали на землю. Однако часть

бомбардировщиков упорно рвалась вперед. Одну машину атаковал капитан

Кустов. В решительный момент у советского летчика кончились боеприпасы.

Через несколько секунд бомбы могли посыпаться на советских воинов... Винтом

своего истребителя капитан ударил по фюзеляжу японского бомбардировщика,

тот вспыхнул и, разваливаясь на части, рухнул вниз... При столкновении

погиб и Виктор Кустов, первым в истории авиации уничтоживший таранным

ударом вражеский самолет-бомбардировщик.

летчик-истребитель А.Ф.Мошин. В завязавшемся над горой Хамар-Даба воздушном

бою советские летчики сбили восемь самолетов врага. Один из них уничтожил

лейтенант Мошин. Преследуя вторую машину, он зашел ей в хвост. Однако у

Мошина кончились боеприпасы. Умело маневрируя, он вплотную приблизился к

самолету противника и винтом ударил по стабилизатору. Японский истребитель

врезался в землю!

Мошин благополучно приземлился на своем аэродроме. Кроме чуть

погнутого винта, его И-16 повреждений не имел.

бомбардировочного полка, питомец Военно-политической академии имени

В.И.Ленина, батальонный комиссар М.А.Ююкин.

На выполнение боевого задания полк повел его командир майор

М.Ф.Бурмистров. Сбросив бомбы на цель, полк развернулся и лег на обратный

курс. Неожиданно самолет комиссара вздрогнул: под левым мотором разорвался

зенитный снаряд. Огромными усилиями Ююкин пытался удержать самолет в

горизонтальном полете, но высота быстро падала. Друзья-летчики видели, как

охваченный пламенем бомбардировщик Ююкина перешел в крутое пикирование и

врезался в японскую артиллерийскую батарею.

Родина высоко оценила подвиги летчиков, которые таранили врага в боях

на Халхин-Голе. Указом Президиума Верховного Совета СССР капитану Виктору

Павловичу Кустову, лейтенанту Александру Федоровичу Мошину и старшему

лейтенанту Биту Федоровичу Скобарихину присвоено высокое звание Героя

Советского Союза. Батальонный комиссар Михаил Анисимович Ююкин посмертно

награжден орденом Ленина.

Беспримерное мужество советских летчиков, высокие качества

отечественных самолетов позволили прочно удержать господство в воздухе.

Однако японское авиационное командование не хотело мириться с поражением.

По данным нашей авиационной разведки, к началу августа на ближайших к МНР

аэродромах Маньчжурии противник сосредоточивал большое количество самолетов

различных типов.

Впереди были новые ожесточенные бои.

После нескольких спровоцированных Японией вооруженных инцидентов (1935-1936 гг.) на границе Монгольской Народной Республики (МНР) и марионеточного государства Маньчжоу-Го в первой половине 1939 г. в районе р. Халхин-Гол началось сосредоточение крупных воинских формирований вооруженных сил Японии и советско-монгольских войск. Ограниченный воинский контингент РККА находился на территории Монгольской Народной Республики в соответствии с протоколом о взаимопомощи от 12 марта 1936 г., подписанным между СССР и Монголией.


Истребитель И-16 из 70-го ИАП на аэродроме Тамсаг-Булак

Общая численность японских ВВС, дислоцированных в Маньчжоу-Го (на 1 мая 1939 г.), составляла 355 самолетов. Находившийся в Монголии 57-й Особый корпус РККА имел 82 самолета (100-я смешанная авиабригада). К концу мая их количество возросло до 203 аппаратов за счет дополнительной переброски на ТВД из Забайкалья 23-й авиабригады. Общее руководство ВВС РККА в зоне конфликта было возложено на начальника ВВС ЗаБВО комкора В.И.Изотова. Авиационная группировка противника (к концу мая) не превышала 76 самолетов (68,5% истребители).

Боевые действия начались 11 мая 1939 года. Первый воздушный бой (по японским источникам) состоялся 20 мая. 21 мая (по нашим данным) советская авиация понесла первые потери - был сбит связной самолет Р-5 (лётчик Степан Павлович Супрун). В ходе воздушных боев за период (20(21)-31 мая) ВВС РККА потеряли 17 боевых машин.


Экипаж бомбардировщика СБ - участники боёв. Слева-направо: лётчик К.С. Швецов, штурман С.Б. Исаев, моторист А.Н. Ковалёв, стрелок-радист Н.Я. Мыльников, техник К.Н. Балакин.


Советский истребитель И-153 «Чайка»

Для улучшения руководства авиационными частями в составе советской воздушной группировки в Монгольской Народной Республике была проведена реорганизация: вместо 100-й и 23-й смешанных авиабригад образовали истребительную (22-й и 70-й иап, полковник Т.Ф.Куцевалов) и бомбардировочную (38-й и 150-й сбп, полковник В.Е.Нестерцев) бригады.

В частях резко активизировалась летная и боевая учеба, а в штабе воздушной группировки были разработаны инструкции и рекомендации для летного состава по ведению боев с японскими самолетами.

Большое внимание уделялось организации службы ВНОС. 18 августа 1939 г. в районе боевых действий командование ВВС организовало на ТВД 25 постов ВНОС на расстоянии 10-15 километров друг от друга.

Для решения этой задачи были привлечены: отдельная рота связи и телефонно-кабельная рота 57-го особого корпуса (с 15 июля - 1-й армейской группы), 20-я отдельная радиорота, 5 отдельных рот связи (60-я, 64-я, 82-я, 85-я и 597-я), 123-я отдельная рота ВНОС, две отдельные (123-я и 139-я) и 756-я кабельно-шестовая роты, две отдельные телеграфно-эксплуатационные роты (672-я и 673-я).

Позднее командующим 1-й армейской группы (создана на основе 57-го особого корпуса) комкором Г.К.Жуковым была утверждена специальная «Инструкция постам ВНОС». Материальное обеспечение личного состава, находившегося на постах ВНОС, производилось по линии ВВС и войсковых частей.

Лётчик В. Скобарихин возле своего И-16

Руководство службой ВНОС фактически осуществлялось штабом ВВС 1-й армейской группы через 7-й отдел штаба и начальника связи. Для охраны некоторым постам ВНОС были приданы бронемашины.

В связи отсутствием на самолетах-истребителях командных радиостанций (рации стояли только на бомбардировщиках и некоторых Р-5Ш) было принято решение организовать на передовых постах ВНОС пункты наведения, с которых при помощи сигнальной связи (комплекты сигнальных полотнищ и стрелы наведения) осуществлялось целеуказание экипажам истребителей, находящимся в воздухе. 9 из 25 постов ВНОС были оборудованы пунктами наведения.

Все элементы системы управления были связаны между собой линиями проводной связи, вдоль которых располагалась охрана и аварийные команды; для дублирования проводной связи были подготовлены все имевшиеся радиосредства, но они бездействовали из соображения радиомаскировки. Для скрытого управления частями были разработаны переговорные таблицы и условные позывные должностных лиц. Имелась единая кодированная карта района боевых действий, разбитая на квадраты, пронумерованные трехзначными цифрами.

Для прикрытия группировок войск, транспортной сети, аэродромов и других объектов привлекались подразделения зенитной артиллерии. Уже в мае 1939 г. на ТВД действовали: отдельный зенитно-артиллерийский дивизион (озад) 6-й кавалерийской бригады, 37-й, 67-й и 150-й озад и 64-я зенитная батарея. Однако повышенная активность японской авиации потребовала усиления советской ЗА в Монголии. 1 июня 1939 г. на фронт прибыла 3-я батарея 66-го озад (командир - старший лейтенант Шахалошвилли) с задачей прикрыть центральную переправу через р. Халхин-Гол. Батарея с задачей справилась хорошо - переправа была сохранена (в один из дней она сбила 2 самолета противника).

В первые месяцы военного конфликта подразделения зенитной артиллерии решали преимущественно задачи по прикрытию от ударов японской авиации наземных объектов, переправ через р. Халхин-Гол, командного пункта 1-й армейской группы, аэродромных узлов, группировок танков и артиллерии.

Советская авиация, в первую очередь, стремилась нанести максимальный урон живой силе противника, ослабить его воздушную группировку (на земле и в воздухе), разрушить военную инфраструктуру врага в зоне боевых действий. 17 июня три эскадрильи 22-го иап провели штурмовку позиций японских войск вглубь маньчжурской территории, подвергнув пулеметному обстрелу транспортный узел Халун-Аршан.


В. Скобарихин в кабине своего истребителя с поврежденным при воздушном таране крылом

22 июня над оз. Буир-Нур состоялось первое крупное воздушное сражение, в котором одновременно участвовало 105 советских самолетов (56 И-16 и 49 И-15) и «более 120» - с японской стороны. В ходе сражения наши потери составили 17 аппаратов, японские – 10.

24 июня свое первое боевое крещение получили бомбардировщики СБ. 23 самолета (150-й сбп) подвергли бомбардировке японские войска на восточном берегу Халхин-Гола. В качестве ответного хода (с целью ослабить советскую воздушную группировку) 27 июня японская авиация (104 самолета) совершила налеты на аэродромы 22-го и 70-го истребительных авиаполков. В результате наши потери (крупнейшие в ходе всего военного конфликта) составили: 22 истребителя (9 И-15биси 13И-16), 11 человек погибло, 20 человек ранено . Потери японской стороны составили 6 аппаратов.

В июле 1939 г. на вооружение советской авиации в Монголии стали поступать новые образцы авиационной техники: И-153 «Чайка» и И-16 тип 17 (И-16П). Общая численность ВВС РККА в МНР (на 1 июля) составила 280 самолетов, противник располагал 100- 110 аппаратами.

Тыловое обеспечение авиационных частей осуществлялось шестью авиабазами: 144-я авиабаза - 22-й иап; 703-я авиабаза -70-й иап; 145-я авиабаза - 56-й иап; 108-я и 218-я авиабазы - 38-й, 56-й и 150-й бап. 103-я авиабаза обеспечивала работу двух передовых аэродромов.

С начала боевых действий стала быстро развиваться аэродромная сеть, и к концу событий советская авиация располагала десятью аэродромными узлами. Быстрому развитию аэродромной сети благоприятствовал рельеф местности. С целью введения противника в заблуждение в районе передовых аэродромов, южнее горы Хамар-Даба, оборудовались ложные аэродромы с расположенными на них макетами самолетов И-16.

Места ложных аэродромов периодически менялись, а макеты на них переставлялись.

Как правило, каждая авиабаза обеспечивала боевую работу авиации с одного аэроузла, состоявшего из 4-6 аэродромов (площадок) с соответствующими складами и коммуникациями. Командир авиабазы во всех отношениях был подчинен командиру авиационного полка, дислоцировавшегося на данном аэроузле.

Руководство по обеспечению боевой деятельности авиации на каждом аэродроме или площадке осуществлял комендант, в распоряжении которого находились все имевшиеся силы и средства обеспечения. На него же возлагалась охрана аэродрома и материальной части, организация противовоздушной и химической обороны.

Зенитная группировка усилилась за счет зенитной батареи 36-й мотострелковой дивизии (с 5 июня) и 266-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона (с 10 июня).


Советские авиаторы - участники боёв на Халхин-Голе. Крайний слева - заместитель начальника ВВС РККА Я.В. Смушкевич, рядом - лётчик-истребитель И.А. Лакеев.

В первые дни июля японское военное командование приступило к проведению операции «Второй период номонханского инцидента».

В ночь со 2-го на 3-е июля войска генерала Кобаяси форсировали р. Халхин-Гол и после ожесточенного боя захватили на ее западном берегу гору Баян-Цаган, находящуюся в 40 километрах от маньчжурской границы. Сразу же после этого японцы сосредоточили здесь свои главные силы и стали интенсивно строить фортификационные сооружения и возводить эшелонированную оборону. В дальнейшем планировалось, опираясь на господствовавшую над местностью гору Баян-Цаган, ударить в тыл оборонявшихся на восточном берегу р. Халхин-Гол советских войск, отрезать и в дальнейшем уничтожить их. Действия наземных войск были поддержаны с воздуха японскими бомбардировщиками. Огнем нашей ЗА и атаками истребителей было сбито 6 самолетов противника.

В течение дня наша авиация неоднократно совершала бомбово-штурмовые удары по позициям и переправам японских войск.

6 июля летчик 2-й эскадрильи 22-й иап В.Скобарихин совершил первый среди советских летчиков на Халхин-Голе воздушный таран . За время воздушных боев (2-6 июля) противник потерял 32 самолета (потери ВВС РККА составили 20 аппаратов).

В ночь с 7 на 8 июля первые боевые вылеты на Халхин-Голе совершили тяжелые бомбардировщики ТБ-3 (3 самолета), сбросив на г. Ганьчжур до 1,6 тонны бомб. К концу месяца на ТВД действовала целая эскадрилья ТБ-3 (23 аппарата, командир - майор Егоров).

15 июля, в соответствии с приказом наркома обороны СССР, 57-й Особый корпус был преобразован в 1-ю армейскую группу (АГ, командующий - комкор Г.К.Жуков). Командующим ВВС 1-й АГ стал полковник А.И.Гусев, командующим истребительной авиацией - майор Иван Алексеевич Лакеев.


Я. Смушкевич демонстрирует командному составу 1-й АГ кусок обшивки сбитого японского самолета.

В то же время противник сосредоточил в районе р. Халхин-Гол 2 авиационные бригады (148 самолетов). Заметно возросла мощь и советской авиации (пополненная свежими силами, в том числе 10 лучшими летчиками Балтийского и Черноморского флотов).

21 июля состоялось второе крупное воздушное сражение: 157 советских самолетов (95 И-16, 62 И-15бис: 22-й и 70-й иап) и 40 японских истребителей. Противнику удалось сбить 6 наших И-15бис, потеряв при этом 3 своих аппарата.

К 1 августа общая численность группировки ВВС РККА в Монголии составила 532 самолета (включая 7 аппаратов монгольской авиаэскадрильи).

Силы японской авиации выглядели значительно скромнее - около 200 боевых машин.

К этому времени законченный вид получила группировка ЗА в зоне боевых действий. В течение 23 июля - 9 августа в район р. Халхин-Гол прибыли 2 зенитных артиллерийских полка (85-й и 191-й). Всего на ТВД имелось 3 отдельных зенитных артиллерийских дивизиона (63-й, 66-й и 150-й), два зенитных артиллерийских дивизиона 85-го зенап и две отдельные зенабатр (36-я и 57-я) - всего 16 батарей.

20 августа советско-монгольские войска приступили к проведению наступательной операции по окружению и уничтожению японской группировки на восточном берегу р. Халхин-Гол. По позициям противника были нанесены массированные воздушные удары силами 150 (по другим данным - 153) скоростных бомбардировщиков СБ под прикрытием 144 истребителей. Одновременно штурмовые группы (46 самолетов И-16) подавили огонь японской зенитной артиллерии. Всего за день на вражеские позиции, тыловые объекты и транспортные коммуникации было сброшено 166 тонн бомб.


Сбитый японский бомбардировщик Ки-21.

Полковник А.Гусев и командир 22-го ИАП майор Г.Кравченко

При подготовке и проведении операции советская зенитная артиллерия использовалась на широком фронте. Прикрытию подлежала территория площадью более 1000 квадратных километров, а имеющимися зенитными средствами возможно было охватить лишь около 600 км 2 . Дивизионы имели задачу по прикрытию отдельно выбранных объектов. Широкие интервалы между батареями (7-8 км) при организации боевых порядков внутри дивизионов не обеспечивали многослойность огня, более того, огневую связь имели, как правило, лишь две зенитные батареи. В целом боевой порядок созданной зенитно-артиллерийской группы (ЗАГ) был линейным и, соответственно, боевые порядки дивизионов являлись линейными и на широких интервалах удаленность фланговых зенитных дивизионов от штаба группы достигала 30-35 километров.

Взаимодействие нашей истребительной авиации и ЗА в течение операции не производилось, так как этот вопрос был упущен отделом ПВО 1-й АГ и план взаимодействия отсутствовал. Это, безусловно, снизило эффективность боевых действий зенитной артиллерии. Так, например, 29 августа советские зенитчики открыли огонь по групповой цели (25 истребителей и 9 бомбардировщиков), однако неожиданно в бой с самолетами противника ввязалась малая группа наших истребителей. Зенитный огонь был прекращен и противник ушел практически безнаказанно.

Несмотря на это, зенитная артиллерия с задачей справлялась вполне успешно. В зоне ее огня японские летчики сбрасывали бомбы, не долетая до цели, и поворачивали обратно, стремясь выйти из-под обстрела, или, в ущерб основной задаче, начинали совершать противозенитный маневр. В целом боевые действия зенитной артиллерии и выполнение ею поставленных задач Военным советом 1-й АГ в целом оценивались на «хорошо». Зенитной артиллерией сбито 33 самолета противника (из числа тех, что были заактированы - оформлены акты об уничтожении), истребительной авиацией - 646 самолетов.

21 августа японские ВВС попытались повторить массированный налет на советские аэродромы, задействовав для этой цели 41 бомбардировщик под прикрытием 88 истребителей. Противник был своевременно обнаружен нашими постами ВНОС, на перехват ему вылетели советские истребители. В 15-20 километрах к северу от Тамсаг-Булака развернулось воздушное сражение, в котором участвовало 184 самолета ВВС РККА и более 120 японских боевых машин (потери: 13 самолетов противника и 5 -наших истребителей).


Дальний бомбардировщик ДБ-3

В том же месяце в боевой обстановке впервые были применены реактивные снаряды РС-82, установленные на истребителях И-16 авиагруппы (командир - капитан Н.И. Звонарев), организационно входившей в авиаполк Героя Советского Союза майора Г.П. Кравченко.

Всего за период с 8 августа (день первого вылета самолетов с подвешенными РС-82) по 15 сентября 1939 г. группа совершила 59 боевых вылетов и участвовала в 16 воздушных боях, применяя реактивные снаряды, и в 6 боях, применяя пулеметный огонь. При этом советскими летчиками было сбито 17 самолетов противника (И-97 - 14, СВ-96 - 2 и ЛБ-97 -1). В воздушных боях израсходовано 413 снарядов (24,3 снаряда на один сбитый самолет).

Применение реактивных снарядов РС-82 в воздушном бою против истребителей и бомбардировщиков целиком себя оправдало. По сравнению с другими средствами, снаряды оказались наиболее мощным видом авиационного вооружения, безопасными в обращении, безотказными в бою. После событий на Халхин-Голе реактивные снаряды калибра 82 мм были включены в вооружение самолётов-штурмовиков и бомбардировщиков СБ.

31 августа советско-монгольские войска завершили разгром окруженной наземной японской группировки. За время наступательной операции (20-31 августа) общие потери японской авиации составили 57 машин.

– А я, если хочешь знать, – сказал член Военного совета, когда расстроенный Шмелёв вышел, – вообще не верю на ближайшее время в большую войну на Дальнем Востоке.

– Почему?

– Потому что, колотя их тут, мы этим самым к их здравому смыслу взывали!

– Думаешь, воззвали? – иронически прервал командующий.

– Думаю, в какой-то мере воззвали. Даже уверен.

Константин Симонов. "Товарищи по оружию"

С конца XIX века Япония отчаянно стремилась утвердиться в ранге держав «первой величины». Но претензии японцев на полное равенство с «белыми людьми» вызывали в Европе и США в лучшем случае усмешку. Поэтому Япония расширяла свою сферу влияния шаг за шагом – осторожно, но непреклонно, при каждом удобном случае. К концу 30-х годов такая политика принесла Японии Тайвань, Корею, Порт-Артур, Циндао, Маньчжурию. Наконец, в 1937 году началось открытое вторжение японских войск в центральный Китай.

Европейские державы не одобряли такой войны, но находились слишком далеко и были заняты другими проблемами – как и США. Хотя в прессе США регулярно появлялись описания будущей войны на Тихом океане, японцам сошло с рук даже случайное потопление канонерской лодки «Panay» на Янцзы.

Советский Союз, напротив, видел враждебные себе войска ближе некуда – на юге Сахалина, на Курилах и в Манчжурии – Манчжоу-Го. Плюс уже имелся печальный опыт японской интервенции на Дальнем Востоке. Некоторые японцы были не прочь "окрасить воды Амура в цвет крови", но Япония в целом пока осторожничала. Естественно, СССР, не дожидаясь большой войны, принимал меры к тому, чтобы эти мечты так и не воплотились в реальность. С 1936 года в Монгольской Народной республике (МНР) по договору о взаимопомощи находился 57-ой Особый Корпус со штабом в Улан-Баторе, имевший порядка 20 тысяч человек, 109 орудий, 364 танка, 365 бронемашин, 113 самолётов. С 1938 года в портах Китая разгружались советские танки Т-26, в китайском небе сражались советские лётчики. Однако у границы СССР регулярно происходили столкновения, а в 1938 году у озера Хасан – и серьёзный конфликт. Новым местом пробы сил со стороны Японии стал район реки Халхин-Гол на востоке МНР.

На японских картах граница между МНР и Манчжоу-Го проходила вдоль реки, на китайских, маньчжурских и монгольских картах – в 12–18 км к востоку от реки.

Местность к востоку от Халхин-Гола была равнинной, но пересечённой сплошными песчаными буграми – местами будущих упорных боёв. Если бы японцы смогли незаметно, без больших усилий завладеть районом восточнее реки, то они могли бы контролировать всю окружающую местность.

Такой замысел имел шансы на успех – станции железной дороги, с которых выгружались боеприпасы для советских войск, находились на расстоянии до 700 и даже 800 км от места боёв. А дальше начиналась степь с направлениями вместо дорог.

Пулемётчик монгольской Народно-революционной армии прикрывает свои войска

11 мая группа «японо-маньчжур» (по новейшим данным, маньчжурской кавалерии) с миномётами и ручными пулемётами атаковала пост монгольских пограничников. 14 мая произошел новый бой – в ход пошла японская авиация. Из-за удалённости мест стычек и «преступного» состояния линий связи в Монголии даже командование Особого корпуса узнало о первых боях только 14 мая – почти одновременно с Москвой.

20–21 мая советские части и монгольские конники смогли оттеснить японцев обратно на территорию Манчжурии.

К месту боёв на восточном берегу подтягивались новые силы – всего группировка советско-монгольских войск насчитывала около 2300 человек (из них 1257 монголов), 24 буксируемых и 4 самоходных орудия, 8 лёгких танков Т-37, 5 огнемётных ХТ-26 и 39 броневиков ФАИ и БА-6. Не хватало оперативной связи и разведки.

Поэтому 28 мая части, отражая новые японские атаки, воевали «сами по себе», глядя по обстановке на месте. Эскадрон монгольских бронемашин (9 БА-6) за день шесть раз ходил в атаку, потеряв два броневика сгоревшими и три застрявшими в песках.

К концу мая советские ВВС имели у Халхин-Гола 203 самолёта против 76. Но советские лётчики-истребители не изучали опыта боёв своих коллег в Испании и Китае. Поэтому первые воздушные бои проходили, по сути, «в одни ворота» – вместо действий эскадрильями И-15 и И-16 взлетали поодиночке, и, не успев набрать высоты, попадали под атаки компактных групп японских истребителей – со стороны солнца или из облаков. Японская авиация господствовала в воздухе, причиняя большие потери наземным войскам, особенно кавалерии. Однако, по советской оценке, у японцев до конца майских боёв практически не было артиллерии.


Инструктаж японских танкистов у танка «Йи-Го» (Тип 89) во время наступления в монгольской степи. На заднем плане виден танк «Чи-Ха» (Тип 97)

29 мая удалось навести хоть какой-то порядок, советские части перешли в наступление. Козырной картой послужил взвод огнемётных танков, разгромивший японский разведотряд, его командир, подполковник Азума, погиб.

Обе стороны, взяв паузу, принялись готовиться к новым боям. Вскрылись серьёзные проблемы в подготовке и оснащении советских войск. Случалось, части прибывали к месту боёв, оставив пулемёты на прежнем месте. Многие солдаты и даже офицеры были необучены. Автомашины и трактора поступали из гражданских организаций по принципу «брать, что дают» – нередко неисправными и без запчастей. При нестерпимой летней жаре воду приходилось возить за 20–70 и более км от реки Халхин-Гол – единственного источника.

Крупное сражение состоялось 2–3 июля, когда два танковых полка японцев при поддержке артиллерии и пехоты попытались ударом с севера отрезать и уничтожить советские части у Халхин-Гола. Ночью 3 июля японцы незамеченными переправились через реку и утром вышли к горе Баин-Цаган. Промедление с ответными действиями грозило окружением и уничтожением советской группировки или как минимум закреплением японцев на выгодных для обороны рубежах.

С утра до вечера 3 июля спешно перебрасываемые советские танки и броневики (всего около 200 машин) таранили японские позиции. Танкисты наступали отдельными батальонами, без всякой разведки и связи, естественно, понеся большие потери. Однако японцы были просто ошеломлены видом накатывающегося вала советской брони, насчитав тысячу танков – когда в Китае их редко атаковал десяток танков одновременно. Японская группировка была эвакуирована по мосту обратно на восточный берег.


Советские самолёты «Дуглас DC-3» на аэродроме Улан-Батор

Затягивающийся и опасный конфликт надо было заканчивать. По монгольским степям ехали новые танковые части. Неимоверную работу проделал автотранспорт. Для наземных войск было сосредоточено по 6 боекомплектов и заправок горючего, для бомбардировщиков СБ - 5, истребителей – 12–15 заправок. Танкисты учились взаимодействовать с пехотой, заметные поручневые антенны командирских машин менялись на штыревые. Посылались ложные радиограммы о подготовке к обороне. Поэтому японцы спокойно готовились начать наступление 24 августа, когда внезапно оказались застигнуты врасплох советской атакой утром 20 августа.


Командир советского танка Т-26 проводит инструктаж экипажа

Подготовка японской армии была весьма специфической. «Пока ты жив, ты должен быть потрясён великим императорским милосердием. После смерти ты должен стать ангелом-хранителем Японской империи» – говорилось в памятке солдатам. Пропаганда описывала, как тяжелораненый солдат, которому отрезали руку и ногу, «поднялся, помолился вдаль императорскому дворцу, провозгласил троекратное «Банзай!» и умер. Какая поистине прекрасная кончина». Советские военные хвалили высокую выучку японской пехоты –упорно сражавшейся ночью и даже в окружении. Японцы быстро и умело окапывались, отлично маскировались, сумев скрытно построить в открытой степи укрепления из бетонных кирпичей и балок. Впереди основных сил находились одиночные снайперы, солдаты-«смертники» с бутылками бензина и минами на шестах – для борьбы с танками. Несмотря на барханы и кусты, всё пространство перед окопами простреливалось. Ночью японцы успевали понять о готовящихся атаках по большому шуму, поднимаемому советскими частями при движении.


Офицеры ВВС РККА С. И. Грицевец, И. А. Прачик, Г. П. Кравченко, П. М. Коробов, А. И. Смирнов, участвовавшие в боях на Халхин-Голе

Но сказался малый опыт японской армии в современной войне. Привыкнув громить отважные, но неорганизованные и плохо оснащённые китайские части, японцы так ставили орудия, что советские наблюдатели легко могли видеть вспышки выстрелов большинства батарей. Больше того, с любовью оборудовав огневые позиции, японские артиллеристы потом очень неохотно их меняли. Такое поведение было бы немыслимо даже на полях Первой мировой войны, не то что войны в Испании. Поэтому советские артиллеристы пристрелялись ещё за несколько дней до решающего наступления, наверняка зная, что вражеские орудия никуда не денутся. Так и вышло – 20 августа после советской артподготовки артиллерия противника почти совершенно молчала, а японские зенитки вообще не сделали ни одного выстрела по атакующим самолётам. После окончания боёв на японских позициях было обнаружено много «очень удачных попаданий», большинство захваченных орудий были посечены осколками, а нередко имели и прямые попадания снарядов. Уже в июльских боях огонь советской тяжёлой артиллерии наводил на японцев ужас.

Собрав мощную воздушную группировку (376 истребителей, 181 бомбардировщик СБ и 23 ТБ-3 – 580 самолётов), перебросив со всей страны опытных лётчиков, советская авиация добилась перелома в воздухе. 20 августа на японцев обрушилось 166 т бомб. 25 августа истребители заявили о 48 сбитых японских самолётах – без потерь со своей стороны.


Экипаж советского бомбардировщика СБ у своего самолёта на аэродроме в Монголии. На фото слева направо: лётчик старший политрук К. С. Швецов, моторист А. Н. Ковалев, штурман старший лейтенант С. Б. Исаев, стрелок-радист А. Я. Мыльников, техник К. Н. Балакин

Японской армии катастрофически не хватало бронетехники. Хотя советская разведка насчитала у противника 150 танков и 284 бронемашины, японцы применили всего порядка 70 танков, потеряв больше половины из них буквально за пару боёв и выведя уцелевшие в тыл. Сбылась мрачная шутка майора Огаты, что гробы танкистов стоят по сто тысяч йен каждый – поэтому судьба танкистов куда лучше, чем у простой пехоты, получающей самый дешёвый ящик. В результате в решающий момент у японских войск просто не оказалось танков.


Военнослужащие 8-й мотобронебригады у бронеавтомобилей БА-20 и БА-10 во время боёв на Халхин-Голе

В долгих и тяжелых боях против упорного, но гораздо менее оснащённого неприятеля советские войска приобрели бесценный боевой опыт и немало пищи для размышлений. Но ещё более важным итогом стало то, что Япония в последующие годы так и не решилась попробовать СССР на прочность ещё раз – даже в самые тяжёлые годы Великой Отечественной войны.


Советский офицер и солдаты осматривают остатки японского самолёта во время боёв на Халхин-Голе