Место смерти: Род деятельности:

поэзия, математика, астрономия, философия

Гиясаддин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим аль-Хайям Нишапури (перс. غیاث ‌الدین ابوالفتح عمر بن ابراهیم خیام نیشابورﻯ ), Омар Хайям (18 мая , Нишапур - 4 декабря , там же) - выдающийся персидский поэт, математик , астроном , философ .

Омар Хайям знаменит во всём мире своими четверостишиями «рубаи ». В алгебре он построил классификацию кубических уравнений и дал их решения с помощью конических сечений. В Иране Омар Хайям известен также созданием более точного по сравнению с европейским календаря , который официально используется с XI века .

Имя

В имени отображены сведения о жизни поэта.

  • غیاث ‌الدین Гийяс Оддин - «Плечо веры», означает знание Корана .
  • ابوالفتح عمر بن ابراهیم Абольфатх Омар ибн Ибрагим - кунья. «Абу» - отец, «Фатх» - завоеватель, «Омар» - жизнь, Ибрагим - имя отца.
  • خیام Хайям - прозвище, лакаб - «палаточник», ссылка на ремесло отца.
  • نیشابورﻯ Нишапури - ссылка на родной город Хайяма - Нишапур .

Биография

Сочинения

Хайям известен благодаря своим четверостишиям - мудрым, полным юмора, лукавства и дерзости рубаи . Долгое время был забыт, но его творчество стало известным европейцам в новое время благодаря переводам Эдварда Фитцджеральда.

Не спрашивают мяч согласия с броском.
По полю носится, гонимый Игроком.
Лишь Тот, Кто некогда тебя сюда забросил, -
Тому все ведомо, Тот знает обо всем.

Поэзия: переводы Рубайят

  • Константина Дмитриевича Бальмонта
  • Владимира Васильевича Державина
  • Осипа Борисовича Румера
  • Ивана Ивановича Тхоржевского
  • Также издавались переводы Виктора Полещука .

Философские сочинения

  • «Трактат о бытии и долженствовании» (1080)
  • «Ответ на три вопроса: необходимость противоречия в мире, детерминизм и вечность»
  • «Свет разума о предмете всеобщей науки»
  • «Трактат о существовании»
  • «Книга по требованию (Обо всем сущем)»

Естественно-научные сочинения

  • «Трактат о доказательствах проблем ал-джебры и ал-мукабалы»
  • «Астрономические таблицы Малик-шаха»
  • «Трактат об истолковании темных положений у Евклида»
  • «Трудности арифметики»
  • «Весы мудрости, или Трактат об искусстве определения количества золота и серебра в сплавах из них»

Математические сочинения

  • Хаййам Омар. Трактаты. Перевод Б. А. Розенфельда. Редакция В. С. Сегаля и А. П. Юшкевича. Статья и комментарии Б. А. Розенфельда и А. П. Юшкевича. М., 1962.
  • Хайям Омар. Первый алгебраический трактат. Историко-математические исследования, 15, 1963, с. 445–472.
  • Хайям Омар. Трактаты. М.: Изд. вост. лит., 1964.
  • Хайям Омар. О прямом кустасе. Историко-математические исследования, 19, 1974, с. 274–278.
  • Хайям Омар. Речь о родах, которые образуются квартой. Историко-математические исследования, 19, 1974, с. 279–284.

Научная деятельность

Хайям внёс вклад в математику своим сочинением «Трактат о доказательствах проблем ал-джебры и ал-мукабалы ». Это объёмный свод алгебраических знаний того времени. Учёный изложил в своём труде методы решения не только квадратных , но и кубических уравнений . До Хайяма был уже известен геометрический метод Архимеда : неизвестное строилось как точка пересечения двух подходящих конических сечений . Хайям привёл обоснование этого метода, классификацию типов уравнений, алгоритм выбора типа конического сечения, оценку числа (положительных) корней и их величины. К сожалению, Хайям не заметил, что кубическое уравнение может иметь 3 вещественных корня. До формул Кардано Хайяму дойти не удалось, но он высказывал надежду, что явное решение будет найдено в будущем.

В «Трактате об истолковании тёмных положений у Евклида », написанном Хайямом около 1077 года , он, вопреки древней традиции, рассматривает иррациональные числа как вполне законные. В этой же книге Хайям пытается доказать пятый постулат Евклида , исходя из более очевидного его эквивалента: две сходящиеся прямые должны пересечься.

Хайям предложил также новый календарь - более точный, чем

Биография Омара Хайяма, чье полное имя произносится как Гиясаддин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим аль-Хайям Нишапури, великого персидского поэта, философа, математика и астронома началась 18 мая 1048 г. Именно тогда будущий автор всемирно известных четверостиший «рубаи» родился в иранском городе Нишапуре.

В 12 лет Омар Хайям стал учеником Нишапурского медресе. Он блестяще закончил курс по мусульманскому праву и медицине, получив квалификацию врача. Но медицинская практика мало занимала юного Омара Хайяма, более интересовавшегося тогда трудами восточных и греческих математиков. Свое дальнейшее образование Омар Хайям продолжил в Самарканде, где стал вначале учеником одного из медресе, но после нескольких выступлений на диспутах настолько поразил всех своей учёностью, что его сразу же сделали наставником.

Через четыре года Омар Хайям покинул Самарканд и переехал в Бухару, где начал работать в хранилищах книг. За десять лет, прожитых Хайямом в Бухаре, он написал четыре фундаментальных трактата по математике.

В 1074 г. начинается этап биографии Омара Хайяма в качестве придворного ученого. В этом году Хайям был приглашен в Исфахан ко двору сельджукского султана Мелик-шаха I. По инициативе главного шахского визиря Низам аль-Мулька Омар Хайям стал духовным наставником султана. Кроме того, Малик-шах назначил его руководителем дворцовой обсерватории. С группой учёных Омар Хайям разработал солнечный календарь, более точный, чем григорианский. Именно календарь Хайяма был утверждён и лёг в основу иранского календаря, который действует в Иране в качестве официального с 1079 года по сегодняшний день. Тогда же Омар Хайям составил «Маликшахские астрономические таблицы», включавшие в себя небольшой звездный каталог и написал несколько трактатов по алгебре.

Недурно потрудился Омар Хайям и на ниве философии. До нас дошли пять философских сочинений Хайяма – «Трактат о бытии и долженствовании», «Ответ на три вопроса: необходимость противоречия в мире, детерминизм и вечность», «Свет разума о предмете всеобщей науки», «Трактат о существовании» и «Книга по требованию (обо всем сущем)».

Одновременно с научной работой Омар Хайям выполнял при царице Туркан-хатун обязанности астролога и врача. Знаменитые четверостишия-рубаи также были созданы Омаром Хайямом (по предположению его биографов) в Исфахане, в пору величайшего расцвета его творчества.

Однако, после обвинения в безбожном вольнодумстве, Омар Хайям был вынужден покинуть столицу в 1092 г. О последних годах в биографии Омара Хайяма известно мало. Источники указывают, что некоторое время Хайям пребывал в Мерве, в 1114 г, где мог делать метеорологические прогнозы. Год смерти Омара Хайяма неизвестен. Самой вероятной датой его кончины принято считать 23 марта 1122 г. (по другим источникам 4 декабря 1131 г.).

Похоронен Омар Хайям в Нишапуре.

Антирелигиозные и антиклерикальные мотивы в творчестве поэта-ученого

“Мне раскаянья бог никогда не дарует,

Ну а если дарует – зачем оно мне?”

“Считают, будто я неверный – верно…”

Омар Хайям, “Рубаи”, 11-12 вв.

Омар Хайям (Гиясаддин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим; прозвище “Хайям ” – от перс. палаточник, родился в семье ремесленника Ибрахима, изготовителя палаток; 18 мая 1048 г.,Хорасан, Нишапур – 4 декабря 1131г.,Хорасан,Нишапур 1 ;) - выдающийся персидский ученый (математик, астроном, философ) 2 и поэт , непревзойденный мастер рубаи (робаи, рубайят - четверостишия ) . На склоне лет, будучи уже седобородым 70-летним стариком (“И я, седобородый, в силок любви попал…”, ”Старость - дерево, корень которого сгнил. Возраст алые щеки мои посинил...”,”В чаше жизни моей семь десятков исполнилось весен…” ), но еще не утратившим свой глубочайший философский разум, он писал:

Мы уйдем без следа – ни имен, ни примет. (пер. Г. Плисецкого) 3

Этот мир простоит еще тысячи лет.

Нас и раньше тут не было – после не будет.

Ни ущерба, ни пользы от этого нет .

Но, вот, прошло уже почти 900 лет, как он покинул этот бренный мир, превратившись, по его же собственным словам, в глину, из которой гончар может вылепить любую посуду (“Наша плоть в бесконечных своих превращеньях То в кувшин превращается, то в пиалу”,“Так лей вино в бокал, покуда сам не стал ты, Посудой глиняной в гончарной мастерской” ), а здравомыслящие люди в разных странах, причем независимо от своей национальной принадлежности, его помнят, ценят и читают, получая от его бессмертных четверостиший громадный духовный заряд для размышлений уже о своей собственной быстропроходящей жизни.

Его считают “своим” поэтом не только персоговорящие этносы – иранцы , или персы , и таджики (Хайям писал свои научные трактаты на арабском языке, а стихи, предназначенные для души, на родном фарси – новоперсидском языке , сложившемся в 9 в. на основе арабского алфавита и отличавшемся как от древнеперсидского языка 6-4 вв. до н.э., использовавшего слоговую клинопись, заимствованную из соседнего государства Урарту, так и от среднеперсидского языка , или пехлеви , 3 в. до н.э.-7 в. н.э., созданного на базе арамейского письма), но и многие другие народы мира, включая русских (переводы рубаи Хайяма, начиная с конца 19 века, выполнили более полусотни видных русских поэтов и переводчиков ) 3 . Почему так случилось? По-видимому, этот восточный мыслитель и поэт сумел в своих лаконичных, но предельно емких, простых и безыскусных по форме, но весьма проницательных по содержанию философских стихах, затронуть душу человека и его тайные, глубинные, искренние мысли о вечном и преходящем : о жизни и бытии, о предназначении человека и краткости его пути, о разуме и вере, о достоинстве и несправедливости, о счастье и невзгодах, о наслаждении и страданиях, о любви и ненависти .

Хайям учил ценить каждый миг земной жизни (“жизнь – ни мало ни много – мгновенье одно! ”, “Жизнь, мгновенье которой равно мирозданью, Как меж пальцев песок, незаметно прошла! ”), не веря в существование загробного мира и понимая, что жизнь начинается и завершается именно здесь, на Земле:

За мгновеньем мгновенье – и жизнь промелькнет. (пер. В.Державина) 3

Пусть весельем мгновение это блеснет!

Берегись, ибо жизнь – это сущность творенья.

Как ее проведешь, так она и пройдет .

***

Вот день исчез, как ветра легкий стон, (пер. О.Румера) 3

Из нашей жизни, друг, навеки выпал он.

Но я, покуда жив, тревожиться не стану

О дне, что отошел, и дне, что не рожден.

***

Разум к счастью стремится, все время твердит: (пер. Г. Плисецкого)

“Дорожи каждым мигом, пока не убит!

Ибо ты – не трава и когда тебя скосят –

То земля тебя заново не возродит”

***

Двери в этой обители: выход и вход, (пер. Г. Плисецкого)

Что нас ждет, кроме гибели, страха, невзгод?

Счастье? Счастлив живущий хотя бы мгновенье.

Кто совсем не родился – счастливее тот.

***

Бросать не стоит в будущее взгляд, (пер. Дм. Седых) 3

Мгновенью счастья будь сегодня рад.

Ведь завтра, друг, и мы сочтемся смертью

С ушедшими семь тысяч лет назад .

Поэт постоянно, как истинный философ, меряет жизнь ее противоположностью - смертью. Для него смерть представляется трагическим и бессмысленным событием, но, в то же время, естественным процессом преобразования ранее живой мыслящей плоти в земной прах (“И сходим в прах, развеяв жизнь как дым”,“Спеши, покамест, плоть не стала прахом, Как прах твой плотью раньше был сто раз” ), в почву, в глину, из которых позже возрождается новая жизнь и воссоздаются новые вещи:

Когда тело мое на кладбище снесут- (пер. Г.Плисецкого)

Ваши слезы и речи меня не спасут.

Подождите, пока я не сделаюсь глиной,

А потом из меня изготовьте сосуд.

***

Я вчера наблюдал, как вращается круг, (пер. Г.Плисецкого)

Как спокойно, не помня чинов и заслуг,

Лепит чашу гончар из голов и из рук,

Из великих царей и последних пьянчуг.

***

Веселись! Невеселые сходят с ума (пер. Г.Плисецкого)

Светит вечными звездами вечная тьма.

Как привыкнуть к тому, что из мыслящей плоти

Кирпичи изготовят и сложат дома?

***

К черту пост и молитву, мечеть и муллу! (пер. Г.Плисецкого)

Воздадим полной чашей аллаху хвалу!

Наша плоть в бесконечных своих превращеньях

То в кувшин превращается, то в пиалу.

Хайям убежден, что на земле до него и до каждого из нас свою жизнь уже прожили мириады людей. Они никуда не ушли, не воспарили в небеса, не исчезли в раю или аду, но остались, правда, в совершенно ином, разрушенном и истлевшем виде, здесь же, на земле. Своим прахом они так плотно покрыли землю, что каждый шаг живущих непременно касается кого-то из живших прежде. Поэт подчеркивает, что из тех, кто, образно говоря, ушел в мир иной, никто и никогда назад уже не вернулся, оставив тем самым вопрос о существовании потустороннего мира полностью на совести и фантазии своих потомков (“Слов о рае и аде не слушай, мудрец! Кто в аду побывал? Кто вернулся из рая ?”):

Как много было зорь и сумерек до нас! (пер. О. Румера)

Недаром небесам кружиться дан приказ.

Будь осторожнее, ступню на землю ставя!

Повсюду чей- нибудь прекрасный тлеет глаз.

***

Мы бродили всю жизнь по горам и долам, (пер. Г. Плисецкого)

Путь домой находили с грехом пополам!

Но никто из ушедших отсюда навек

Не вернулся обратно, не встретился нам.

***

Жизнь уходит из рук, надвигается мгла, (пер. Г. Плисецкого)

Смерть терзает сердца и кромсает тела,

Возвратившихся нет из загробного мира,

У кого бы мне справиться: как там дела?

***

Часть людей обольщается жизнью земной, (пер. Г. Плисецкого)

Часть – в мечтах обращается к жизни иной.

Смерть – стена. И при жизни никто не узнает

Высшей истины, скрытой за этой стеной.

***

Не правда ль, странно?- сколько до сих пор (пер. И. Тхоржевского) 3

Ушло людей в неведомый простор

И ни один оттуда не вернулся:

Все б рассказал – и кончен был бы спор.

О неизбежности конца жизни каждого человека, независимо от его прижизненных заслуг, званий и общественного положения, Хайям делает собственные выводы:

Хоть сотню проживи, хоть десять сотен лет, (пер. О. Румера)

Придется все-таки покинуть этот свет.

Будь падишахом ты иль нищим на базаре –

Цена тебе одна: для смерти санов нет.

***

Египет, Рим, Китай держи ты под пятой, (пер. О. Румера)

Владыкой мира будь - удел конечный твой

Ничем от моего не будет отличаться:

Три локтя савана и пядь земли сырой.

И все же, поэт еще надеется востребовать ответ за смерть человека от создателя мира, уличая того в ответственности за эту трагедию, определяемую философом как убийство:

Когда вселенную настигнет день конечный, (пер. О. Румера)

И рухнут небеса, и Путь померкнет Млечный, -

Я, за полу схватив создателя, спрошу:

“За что же ты меня убил, владыка вечный?”

Кого из ранее живших и ныне живущих людей не охватывали, хотя бы раз в жизни, мысли о нерасторжимом союзе жизни и смерти, о смысле собственного существования (философов эти мысли не оставляют всю их жизнь – именно поэтому они, наверное, и философы): “Зачем я здесь? ”, “Ради чего появился на свет? ”, “Почему я должен умереть?”,“Почему я не могу жить вечно, оставаясь всегда молодым, здоровым и счастливым?”,“Как обрести счастье?”. Эти бесконечные зачем, почему, как …Религия всегда услужливо подсовывала и предлагает до сих пор на все эти вопросы готовый, не требующий размышлений, ответ: “Потому, что ты грешен. Потому, что ты не бессмертный Бог, а лишь его божья смертная тварь. Твоя вечная и счастливая жизнь ждет тебя только в потустороннем, загробном царстве, и то лишь при условии, что ты будешь во время земной жизни глубоко верить в Бога, слушаться его жрецов, исполнять все их религиозные предписания и обряды. А иначе тебе прямая дорога в ад, где твою бессмертную душу ждут вечные и страшные муки ”.

Но поэт-мудрец не может довольствоваться столь примитивными объяснениями, рассчитанными на простаков, и продолжает сам размышлять над вечными вопросами, старясь отыскать в них свое собственное, личное, человеческое решение. Своим печальным размышлениям о мимолетности жизни и неминуемости смерти, своим многолетним попыткам понять, зачем же нам дана жизнь, поэт подводит итог (“Взглядом разума я озарил весь мой жизненный путь, И теперь мне известно, что мне - ничего не известно ”), созвучный парадоксальной, многим непонятной, но для философов обнадеживающей (самоотчет человека о собственном незнании есть первый и главный шаг на пути обретения нового знания! ) мысли Сократа: “Я знаю, что ничего не знаю ”:

Нам жизнь навязана; ее водоворот (пер. О. Румера)

Ошеломляет нас, но миг один – и вот

Уже пора уйти, не зная цели жизни.

Приход бессмысленный, бессмысленный уход!

***

Приход наш и уход загадочны,- их цели (пер. О. Румера)

Все мудрецы земли осмыслить не сумели.

Где круга этого начала, где конец?

Откуда мы пришли, куда уйдем отселе ?

***

Не знаю тайны я вращенья небосвода, (пер. В. Державина)

Лишь за невзгодою меня гнетет невзгода.

Смотрю на жизнь свою и вижу: жизнь – прошла.

***

Круг небес ослепляет нас блеском своим. (пер. Г. Плисецкого)

Ни конца, ни начала его мы не зрим.

Этот круг недоступен для логики нашей,

Меркой разума нашего не измерим.

***

Дураки мудрецом почитают меня, (пер. Г. Плисецкого)

Видит бог, я не тот, кем считают меня.

О себе и о мире я знаю не больше

Тех глупцов, что усердно читают меня.

***

Меня философом враги мои зовут, (пер.О. Румера)

Однако, - видит бог, - ошибочен их суд.

Ничтожней много я: ведь мне ничто не ясно,

Не ясно даже то, зачем и кто я тут.

Пронзительные, стремящиеся к постижению истины, мысли Хайяма о жизни связаны с его пониманием того, насколько несправедлив и жесток реальный мир, в котором ему приходится жить (спустя столетия этот мир, как мы понимаем сегодня, не стал лучше, но лишь углубил свои роковые противоречия, что подтверждают две мировые войны двадцатого века, унесшие жизни более 100 млн. людей, а также войны и бесконечные теракты начала третьего тысячелетия, в которых гибнут ни в чем неповинные люди – дети, женщины, старики и мужчины в расцвете сил). Об этом поэт-философ с горечью писал:

Миром правят насилие, злоба и месть. (пер. Г.Плисецкого)

Что еще на земле достоверного есть?

Где счастливые люди в озлобленном мире?

Если есть – их по пальцам легко перечесть.

***

В этом мире глупцов, подлецов, торгашей (пер. Г.Плисецкого)

Уши, мудрый, заткни, рот надежно зашей,

Веки плотно зажмурь – хоть немного подумай

О сохранности глаз, языка и ушей!

Омар Хайям родился в семье мусульманина (ислам в Иран и в его родной край Хорасан пришел в середине 7 в. вместе с арабскими завоевателями) и сам был мусульманином. Хорошим или плохим – это отдельный вопрос (о себе и о своих застольных друзьях он говорил: “ Как лишь терпит нас мраморный свод бирюзовый – Не кафиров совсем, не совсем мусульман ”). Следует только понять, что в те времена не быть верующим, не быть адептом той или иной религии (ислама, христианства, иудаизма, зороастризма и т.п.), признать себя безбожником – было бы равносильно самоубийству (и сегодня, в двадцать первом веке, во многих мусульманских странах за открытое безбожие наказывают смертной казнью или, в лучшем случае, тюрьмой).

Но почему-то не любят Омара Хайяма именно верующие, правоверные. Мусульмане считают его кафиром, безбожником, смутьяном, разрушителем религиозной веры, сеющим сомнения и еретические мысли в души истинных приверженцев аллаха. И это при том, что среди его рубаи есть и такие (я бы назвал их АнтиХайямом , и полагаю, что они могут быть более поздней подделкой под стиль Хайяма с целью приписать ему несуществующее раскаяние перед богом и исламом ) 4 :

Я раскаянья полон на старости лет.(пер. Г.Плисецкого)

Нет прощения мне, оправдания нет.

Я, безумец, не слушался божьих велений –

Делал все, чтобы только нарушить запрет!

***

Знаю, сущность твоя недоступна уму, (пер. Н. Стрижкова) 3

Мои бунт иль покорность тебе ни к чему,

Я, погрязший в грехах, жив одною надеждой:

Милосердный, простишь ты рабу своему.

***

Разум мой не силен и не слишком глубок,(пер. Г.Плисецкого)

Чтобы замыслов божьих распутать клубок.

Я молюсь и аллаха понять не пытаюсь –

Сущность бога способен постичь только бог.

Последняя строчка, ой как, напоминает общий лейтмотив жрецов всех религий, утверждающих, что простому смертному недоступно понимание бога, и о нем может судить только ученый богослов (этим утверждением пытаются богословские знания о религиозных домыслах - по существу, “знания ни о чем” - возвести в ранг научных знаний о реальном мире, требующих для своего освоения специальной подготовки и образования, но на деле апологеты религии, отказывая людям в познании собственной же выдумки - бога , добровольно признают себя и своих сторонников ослами!).

Вопреки приведенному выше человеческому самоуничижению, Хайям тут же пытается дерзко укорить создателя за его античеловеческие деяния (кто из правоверных может себе такое позволить? ведь у каждого из них есть только одна заученная песня: “Аллах акбар! ”):

У мертвых и живых один владыка – ты. (пер. О. Румера)

Кто небо завертел над нами дико? – Ты.

Я тварь греховная, а ты создатель мира,

Из нас виновен кто? – Сам рассуди-ка ты!

А далее в поэтическом творчестве Хайяма, в его отношении к религии, вере и мусульманскому духовенству становятся преобладающими совсем уж непотребные для мусульманина мотивы – мятежные, обличительные, саркастические, издевательские, насмешливые . В них полностью проявляется свободолюбивый дух Хайама-ученого, стремящийся к естественнонаучному, приземленному, материалистическому (насколько это возможно в мусульманском окружении) объяснению мира и человека:

Пока медресе и мечети во прах не падут, (пер. В.Державина)

Дела мудрецов-каландаров на лад не пойдут. 5

Покамест неверием вера, а верой неверье не станут, -

Поверь мне, - средь божьих рабов мусульман не найдут.

***

В мечетях, в храмах, в капищах богов (пер. В.Державина)

Боятся ада, ищут райских снов.

Но тот, кто сведущ в таинствах творенья,

Не сеял в сердце этих сорняков.

***

Дух рабства кроется в кумирне и в Каабе. 5 (пер. О. Румера)

И рабства черная печать равно лежит

На четках и кресте, на церкви и михрабе. 5

***

О жестокое небо, безжалостный бог! (пер. Г. Плисецкого)

Ты еще никогда никому не помог.

Если видишь, что сердце обуглено горем, -

Ты немедля еще добавляешь ожог.

***

Защитник подлых – подлый небосвод (пер. В.Державина)

Давно стезей неправедной идет.

Кто благороден – подл пред ним сегодня,

Кто подл - сегодня благороден тот.

***

О небо, к подлецам щедра твоя рука: (пер. О. Румера)

Им – бани, мельницы и воды арыка,

А кто душою чист, тому лишь корка хлеба

Такое небо – тьфу!- не стоит и плевка.

***

Если б мне всемогущество было дано – (пер. Г.Плисецкого)

Я бы небо такое низвергнул давно

И воздвиг бы другое, разумное небо,

Чтобы только достойных любило оно!

О мусульманском духовенстве, кичащемся своим богословским знанием (знанием мертвых богословских догм и установлений, измышленных творцами Корана, сунн, преданий и шариата ), духовным званием и властью над душами и жизнью правоверных, Хайям вообще отзывается презрительно, сравнивая их с дураками и ослами (за что же этой братии любить Хайама? ):

Один Телец висит высоко в небесах, (пер. О. Румера)

Другой своим хребтом поддерживает прах.

А меж обоими тельцами, - поглядите, -

Какое множество ослов пасет аллах!”

***

Будешь в обществе гордых ученых ослов, (пер. Н.Стрижкова)

Постарайся ослом притвориться без слов.

Ибо каждого, кто не осел, эти дурни

Обвиняют немедля в подрыве основ.

***

Я презираю лживых, лицемерных (пер. В. Державина)

Молитвенников сих, ослов примерных.

Они же, под завесой благочестья,

Торгуют верой хуже всех неверных.

***

Я знаю этот вид напыщенных ослов: (пер. О. Румера)

Пусты, как барабан, а сколько громких слов!

Они – рабы имен. Составь себе лишь имя,

И ползать пред тобой любой из них готов.

***

Скоро праздник великий, аллаху хвала! (пер. Г. Плисецкого)

Скоро все это стадо пропьется дотла:

Воздержанья узду и намордник намаза

Светлый праздник господень снимает с осла.

***

Ты, муфтий, нас беспутнее подчас, 5 (пер. Ц.Бану) 3

Мы во хмелю тебя трезвей в сто раз.

Пьешь кровь людскую, кровь лозы мы тянем, -

По чести: кровожадней кто из нас?

В своих сравнениях земной и иллюзорной, потусторонней, загробной жизни Хайям всегда отдавал предпочтение первой, как бы она ни была тяжела и безрадостна (“Под этим небом жизнь – терзаний череда, А сжалится ль оно над нами? Никогда !”): “Ведь в царстве бытия нет блага выше жизни, - Как проведешь ее, так и пройдет она ”. Тем более, что от печали для находчивых людей всегда под рукой были запрещенные исламом, но проверенные временем средства – вино (“Вино издревле – веры враг ”, “Вино – враг веры правой? Так пей же кровь лозы, Ведь кровь врагов лукавых нам пить велит ислам ”, “Могу ль я сделаться приверженцем ислама, Когда им высшее из благ запрещено? ”), музыка , пенье и любовь красавиц (“Я в вино золотое, и в струны, и в песни влюблен”, “Я красоты приемлю самовластье”, “Мудрец – кто пьет с возлюбленной вино”,”Уж лучше пить вино и пери обнимать, Чем лицемерные поклоны отбивать” ). Философ прекрасно понимал, что другой жизни у человека нет и быть не может, как бы об этом не твердили все религии мира, а потому надо стремиться жить на земле полноценной жизнью, не лишая себя удовольствий и наслаждений:

Слышал я, что в раю, мол, сады и луга, (пер. Г. Плисецкого)

Реки меда, кисельные, мол, берега.

Дай мне чашу вина! Не люблю обещаний.

Мне наличность презренная дорога.

***

Лучше пить и веселых красавиц ласкать, (пер. Г. Плисецкого)

Чем в постах и молитвах спасенье искать.

Если место в аду для влюбленных и пьяниц,

То кого же прикажете в рай допускать ?

***

Держит чашу рука, а другая - Коран: (пер. Н.Стрижкова)

То молюсь до упаду, то до смерти пьян.

Как лишь терпит нас мраморный свод бирюзовый –

Не кафиров совсем, не совсем мусульман.

***

Чтоб счастья испытать, вина себе налей, (пер. О.Румера)

День нынешний презри, о прошлых не жалей,

И цепи разума хотя б на миг единый,

Тюремщик временный, сними с души своей.

Несмотря на все сложности, естественные и искусственные ограничения и запреты, наложенные на человека окружающим миром и обществом, ученые и философы всегда стремились к познанию реального мира и человека в нем, исповедуя призыв древних греческих мыслителей “Познай себя! ”. Вот и Омар Хайям, вопреки всем своим сомнениям и нерешенным вопросам, сделал для себя ряд важных практических выводов, которые не утратили своей актуальности и сегодня, спустя почти 900 лет после его ухода:

Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало, (пер. О. Румера)

Два важных правила запомни для начала:

Ты лучше голодай, чем что попало есть,

И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

***

Лучше впасть в нищету, голодать или красть, (пер. Г. Плисецкого)

Чем в число блюдолизов презренных попасть.

Лучше кости глодать, чем прельститься сластями

За столом у мерзавцев, имеющих власть.

***

Закрой Коран. Свободно оглянись. (пер. И. Тхоржевского)

И думай сам. Добром – всегда делись.

Зла – никогда не помни. А чтоб сердцем

Возвыситься – к упавшему нагнись!

***

Чем за общее счастье без толку страдать – (пер. Г. Плисецкого)

Лучше счастье кому-нибудь близкому дать.

Лучше друга к себе привязать добротою,

Чем от пут человечество освобождать.

***

Коль можешь, не тужи о времени бегущем, (пер. В. Державина)

Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим.

Сокровища свои потрать, пока ты жив,

Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим.

***

Таков мой Омар Хайям. А ваш?

Литература

1 . Britannica . Настольная энциклопедия в 2-х томах. - М.: АСТ-Астрель, 2006.

2. Большой Российский энциклопедический словарь.- М.: Бол. Рос. энциклопедия, 2003.

3. Биографический словарь деятелей естествознания и техники/ тт.1,2. – М.: Бол. Сов. энциклопедия, 1958.

4. Математический энциклопедический словарь. - М.: Сов. энциклопедия, 1988.

5. Литературный энциклопедический словарь. - М.: Сов. энциклопедия, 1987.

6. Малая Советская энциклопедия/ 3-е изд., т.1-10. - М.: Бол. Сов. энциклопедия, 1958-1960.

7. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона/ тт.1-86. – СПб, 1890-1904.

8. Всемирная история в десяти томах/ т.3. - М.: Госполитиздат, 1956-1965.

9. Султанов Ш.З., Султанов К.З. Омар Хайям. – www . erlib . com .

10. Омар Хайям/Википедия - www.ru.wikipedia.org

1 1 . Омар Хайям. Рубайят. – М.: Эксмо, 2007.

1 2 . Лирика. Из персидско-таджикской поэзии. - М.: Худ. литература, 1987.

13. Звезды поэзии/ Пер. с фарси. – Душанбе, 1988.

Примечания и комментарии

1 Хорасан и Нишапур. Хорасан (с перс. “Хора-сан” – “Страна Солнца”, название известно со времен Сасанидов) – историческая нагорная область на северо-востоке современного Ирана (до 1935 г. – Персия ; самоназвание персов – ирани ), граничащая на севере с Туркменией (вблизи Ашхабада), а на востоке с Афганистаном (вблизи Герата). В 3-18 вв. границы Большого Хорасана на севере достигали Хорезма (области южного Приаралья с городами Ургенч и Хива в нижнем течении Амударьи) и Мавераннахра (с араб. “то, что за рекой”; области в междуречье с городами Бухара и Самарканд в среднем течении рек Амударья и Сырдарья ), а на востоке – Балха (области на северо-западе Афганистана в верхнем течении Амударьи, центре караванной торговли с Индией) .

Предки иранцев еще в 3 тыс. до н.э. входили в единую группу скотоводческих протоиндоиранских племен , обитавших на территории Юго-Восточной Европы. На рубеже 12-11 вв. до н.э. ираноязычные племена вторглись со стороны восточных Причерноморских степей через Кавказ в Западный Иран, а позже, обойдя с севера Каспийское море, через юго-западные Приаральские степи - в Восточный Иран. Уже в 9-8 вв. до н.э. иранцы распространились по всей территории Иранского нагорья (под именем мидян и персов , говоривших на родственных иранских диалектах, они упоминаются с 9 в. до н.э. в ассирийских надписях, описывающих походы ассирийцев на территорию Мидии с целью захвата добычи). На захваченных территориях, потеснив и ассимилировав аборигенные племена, пришельцы сумели создать на протяжении 12 веков (с 6 в. до н.э. по 7 в. н.э.) три крупнейшие иранские империи, господствовавшие на большей части Ближнего и Среднего Востока:

1) Персидскую державу Ахеменидов (558-330 до н.э.; важнейшие цари: Кир II Великий - внук последнего мидийского царя Астиага и третий царь из персидского рода Ахеменидов, Дарий I , Ксеркс I , Артаксеркс III ), завоеванную через 228 лет (в 336-330 до н.э. ) при последнем ахеменидском царе Дарии III Александром Македонским (356-323 до н.э. );

2) 475-летнее Парфянское царство (250 до н.э.-224 н.э. ), созданное парфянской династией Аршакидов в борьбе с Селевкидами - наследниками империи Александра в Малой Азии,;

3) Иранскую державу Сасанидов (224-651н.э.; названа в честь Сасана – предка Ардашира I , основателя династии, выходца из Парса на юго-западе Ирана; важнейшие цари – сын Ардашира Шапур I , Шапур II , Кавад I , Хосров I Ануширван, Хосров II Парвиз ), завоевавшую Парфянское и другие соседние царства на Иранском нагорье.

Эта третья и последняя до арабских завоеваний коренная персидская империя просуществовала 428 лет. Она противостояла в 4-7 вв. на своем западе Византии (Восточной Римской империи), но, будучи завоевана к 651 г. арабами, вошла в состав Арабского халифата. С 704 г. арабским наместником Хорасана был назначен Кутейба ибн Муслим , который организовал в 709-715 гг. завоевание ряда территорий Средней Азии, включая Мавераннахр и Хорезм . Как писал среднеазиатский ученый-энциклопедист аль -Бируни (973-1050) в своих “Хрониках минувших поколений” , жестокие репрессии исламский завоеватель обрушил в первую очередь на ученых Хорезма: “и всеми способами рассеял и уничтожил Кутейба всех, кто знал письменность хорезмийцев, кто хранил их предания, всех ученых, что были среди них, так что покрылось всё это мраком и нет истинных знаний о том, что было известно из их истории во время пришествия к ним ислама ”.

В 10 в. начался, вызванный внутренними междоусобицами и внешними угрозами, распад Арабского халифата, существовавшего к тому времени в виде халифата Аббасидов (750-1258; династия происходила от Аббаса – дяди пророка Мухаммеда ), или Багдадского халифата (при Аббасидах столица государства была перенесена из Дамаска в Багдад ), на отдельные эмираты и феодальные государства. Фактический конец правлению Аббасидов положила династия Буидов (Бувейхидов, 935-1055; династия ираноязычных военачальников, выходцев из Гиляна –юго-западной области Прикаспия; поддерживала персидские традиции и культуру ), завоевавшая в 935 г. Западный Иран, а через 10 лет захватившая и Багдад. На 120 лет (до завоевания государства Буидов в 1055 г. тюрками-сельджуками) Буиды установили свое правление в Западном Иране и в Ираке. Багдадский халиф был поставлен под опеку буидских эмиров, лишен светской власти, но ему была оставлена почетная духовная власть главы мусульман-суннитов (сами буиды покровительствовали шиитам).

В 9-10 вв. на восточных просторах Багдадского халифата сформировалась персидская династия Саманидов (875-999 гг.; основатель - крупный феодал из Балха Саман-худат , принявший ислам; его потомки служили багдадскому халифу в Мавераннахре и Хорасане, став, соответственно в 875 и 900 гг., наместниками этих провинций, причем вскоре им удалось добиться полной независимости от Багдада; в середине 10 в. восстание в Хорасане освободило эту область от власти Бухары, а в 999 г. династия прекратила свое существование под ударами с северо-востока тюрков-караханидов ), которая создала свое саманидское государство со столицей первоначально в Самарканде, а позже в Бухаре. В ее правление было исламизировано местное население Мавераннахра и Ферганы, началось возрождение науки и культуры на базе использования арабского и новоперсидского языков. Именно при Саманидах персидский поэт Фирдуоси (940-1030 гг. ) приступил к своей работе по созданию знаменитого ирано-таджикского эпоса “Шахнаме ” (“Книга Царей ” - 55 тыс. бейтов- двустиший; первая редакция - 994 г ., вторая - 1010 г. уже при Газневидах ).

В 10-11 вв. на юго-востоке Багдадского халифата сформировалась тюркоязычная среднеазиатская династия Газневидов (977-1186; основана в 962 г. военачальником Себук-Тегином из Газни – городе на юго-западе Афганистана, центре караванного торгового пути из Индии, ставшим столицей империи Газневидов ), просуществовавшей более 200 лет. Султан Махмуд Газневи (969-1030, правил с 998 г.), сын Тегина, расширил империю до максимальных пределов. Он захватил в 999 г., после распада саманидского государства, Хорасан (но уже его наследник утратил эти земли через 10 лет своего правления, в 1040 г., после поражения от сельджуков), в 1017 г. - Хорезм, в 1025 г. - Мавераннахр, а также Афганистан и Северную Индию. Его завоевательные походы в Индию, а их было 17, проходили под лозунгом “священной войны” мусульман и борьбы“с идолопоклонством индусов ”, причем, только из одного похода Махмуд привез 57 тыс. рабов, 350 слонов и 20 млн. дирхемов (арабских серебряных монет, весом каждая в 3,9 г) .

В начале 11 в. на северных границах империи Газневидов, совпадавших с северной границей Хорасана, появились из степей и пустыней западного и восточного Приаралья кочевые племена тюрков-сельджуков (тюрки-сельджуки принадлежали к племенам огузов – далеким предкам современных туркменов, турок и азербайджанцев – представителям юго-западной группы тюркских языков ; древнейшие огузы известны с 6-8 вв., времени образования Тюркского каганата - империи от Монголии до Черного моря; Сельджук был основателем в конце 10 в. феодальной династии из племени огузов ). Газневиды (сын Махмуда султан Масуд ), владевшие на тот период Хорасанам, разрешили в 1035 г. племенам тюрков-сельджуков проживать на северных землях Хорасана с целью защиты государства от нападений других кочевых племен. Но вскоре гости вошли в силу, их отряды под руководством Тогрул-бек а и Чагры-бека в 1040 г. нанесли поражение газневидам, захватили Хорасан и двинулись в Западный Иран (утратив Хорасан, газневиды потеряли в 1043 г. и Хорезм, но все же сохранили до конца 12 века власть в Афганистане и Северной Индии).

За 15 лет сельджуки завоевали весь Западный Иран, а в 1055 г. Тогрул-бек вступил в Багдад и принял от халифа Каима титул султана (этот момент стал концом государства Буидов). Его преемники Али-Арслан (султан в 1063-1072 гг. ) и Мелик-шах (1055-1092, султан с 1072 г.; покровительствовал наукам и искусствам, провел реформу календаря; в годы его правления государство Сельджуков достигло наибольшего могущества; большое влияние на султана оказывал его везир Низам аль-Мульк , 1018-1092, везир с 1063 г., основатель ряда высших мусульманских школ – медресе, убит исмаилитом ) подчинили себе почти всю Малую Азию (в 1971 г. сельджуки одержали победу над Византией, и именно с этого периода Анатолию стали заселять тюркоязычные народы , образовавшие впоследствии основное население Османской империи и современной Турции) , в 1088 г. страны Закавказья (Армению, Грузию, Азербайджан ), в 1084 г. Сирию , а в 1089 г. Мавераннахр (караханиды, завладевшие Мавераннахром после разгрома саманидов, стали вассалами сельджуков ). После смерти Мелик-шаха в 1092 г. в государстве сельджуков началась длительная феодальная смута. При последнем сельджукском султане Санджаре (правил в 1118-1157 гг. ) произошел распад государства на отдельные султанаты (к 1200 г. сельджуки сохранили власть лишь в султанате Рум на западе Анатолии, который был завоеван к 1230 г. бывшими вассалами сельджуков хорезмшахами ). Мавераннахр вышел из-под власти сельджуков в 1141 г., а в 1153 г. в результате восстания тюрок-огузов из Балха был опустошен Хорасан (в Нишапуре было сожжено 8 ценных публичных библиотек).

Нишапур – один из главных городов Хорасана (бывшая столица сасанидских правителей 5 в.) и средневекового Ирана (наряду с Ширазом на юго-западе Ирана, Исфаханом в центре и Реем на севере), имевший население свыше 200 тыс. человек. Основан в середине 3 в. Шапуром I . В городе были ремесленные цеха и корпорации купцов, но управлялся он чиновничьей и духовной знатью. К середине 7 в., во время арабского завоевания, город пришел в упадок, но в 9-10 вв. пережил новый период расцвета. В 11 в. стал резиденцией сельджукского султана Тогрук-бека, а в 12 в. вновь вступил в полосу упадка. Близ города находится могила Омара Хайяма.

Из приведенных исторических фактов видно, что если первая половина жизни Хайяма (с 1048 г. до 1092 г., когда умер покровитель Хайяма Мелик-шах, а самому ученому стукнуло 44 года) сложилась в период укрепления могущества сельджуков и относительно спокойного существования Хорасана как их резиденции, то вторая половина жизни ученого (с 1092 г. по 1131 г.) пришлась на период раздоров и распада нового государства. Об этом времени своей жизни поэт писал: “Я небосводом брошен на чужбину; Что дал сперва, он отнял половину. И я из края в край на склоне лет Влачу, как цепи, горькую судьбину ”.

2 Биография Хайяма: математик, астроном, философ .

Омар Хайям родился и умер на своей родине, в Хорасане, в родном городе Нишапуре, который находился на важном перепутье дорог из Малой Азии и Ирана в Среднюю Азию, Афганистан и Северную Индию, а потому подвергался на протяжении столетий постоянным нашествиям чужеземных племен. Незадолго до рождения Омара власть в его стране в очередной раз переменилась - на смену афганским Газневидам (а до них были арабы и среднеазиатские Саманиды) пришли огузские племена тюрков-сельджуков, которые сильно разорили страну (историки, например, отмечали, что Шираз на юге Ирана был полностью разграблен и разрушен до такой степени, что оставался в развалинах до конца 12 века). В этом отношению Хорасану и Нишапуру еще повезло, поскольку сельджуки сделали их своей резиденцией.

Сведения о жизни Хайяма очень отрывочны и иногда окрашены сомнительными домыслами и легендами. Известно, что детство свое он провел не в Нишапуре, а за 750 км восточнее его, в Балхе (возможно, у родственников, и в более спокойном для учебы месте, чем Нишапур той поры). В 18 лет, т.е. в 1066 г., он потерял отца, вынужден был прервать учебу в медресе и стал самостоятельно зарабатывать на жизнь преподаванием, используя полученные в медресе богословские знания и плоды собственного неустанного самообразования. В области философии его духовным учителем стал среднеазиатский философ (приверженец Аристотеля), ученый, врач, поэт и музыкант Ибн-Сина (Авиценна, 980-1037 ), автор знаменитого пятитомного труда по медицине “Канон врачебной науки ” (даже незадолго до своей смерти Хайям, в который уже раз, внимательно перечитывал его философскую энциклопедию “Книга исцеления ”). В 1069 г. он оправился в Мавераннахр, в Бухару, столицу султаната караханидов (позже, с 1089 г., султанат стал вассалом сельджукского государства), по приглашению правителя Бухары Шамс-аль-Мулька , прослышавшего о способностях и разносторонних талантах молодого ученого-богослова. Через несколько лет Хайям получил доступ ко двору самого сельджукского султана Мелик –шаха. В период 1076-1092 гг. в распоряжение ученого была предоставлена обсерватория в Исфахане. Возможно, именно тогда у него родилось это четверостишие:” Как жутко звездной ночью! Сам не свой, Дрожишь, затерян в бездне мировой, А звезды в буйном головокруженье Несутся мимо, в вечность, по кривой… ”. Свои астрономические наблюдения Хайям использовал в процессе реформы старого персидского календаря и разработки нового календаря, очень точного даже по современным меркам. После смерти Мелик-шаха и его везиря Низам-аль-Мулька, которые постоянно помогали ученому, он лишился поддержки двора. Началась неустроенная полоса его жизни. Уже будучи в возрасте за 50 лет и пытаясь отвести от себя обвинения в безбожии, связанные с его философскими взглядами и критикой ряда мусульманских доктрин, он был вынужден совершить хадж в Мекку, откуда вернулся в 1103 г. Последние годы жизни Хайяма совпали с временем междоусобиц в государстве сельджуков, когда правителям стало уже не до ученых и до их науки.

Математические сочинения Хайяма дошли до наших дней и характеризуют мыслителя как выдающегося математика своего времени . В математическом труде “О доказательствах задач алгебры ” он дал изложение в общем виде оригинальных решений уравнений до 3-й степени включительно с использованием геометрического метода, основанного на нахождении пересечений двух конических сечений. Другой дошедший до нас трактат в 3 книгах называется “

выдержки из форума Проекта Цивилизация

В каком веке писал Омар Хайям

Всемирное признание Омар Хайям получил после появления замечательных английских переводов Эд. Фицджералда . впервые опубликованных в 1859 г.
Перевод Фицджералда выдержал до конца века двадцать пять изданий, и, пожалуй, прав был Теннисон, когда назвал его "планетой, равной Солнцу, бросившему ее в пространство".

В настоящее время Хайяму приписывают порядка пяти тысяч рубаи. Можно было бы только порадоваться тому, что этот великий поэт, философ, врач, математик и астроном был таким плодовитым в литературном плане. Однако есть все основания утверждать, что большинство из рубаи, автором которых считают Хайяма, были написаны не им. Дело в том, что при жизни рубаи Хайяма не были изданы.

Лишь через пятьдесят лет после смерти поэта вышла первая его книга. На протяжении столетий рубаи Хайяма передавались из уст в уста, и с каждым годом их становилось все больше и больше. Появление многих новых рубаи объясняется тем, что поэты, жившие после Хайяма, зачастую боялись под собственным именем выражать недовольство своим временем или своим властелином и призывали на помощь авторитет Хайяма..

Гулрухсор Сафиева отмечает: ". часть стихов, приписываемых сегодня Хайяму, написала его современница, известная в истории персидской культуры поэтесса Махасти Ганджави.

Чрезвычайно долгое время, вплоть до второй половины 19 века, его имя никому не было известно и его стихи отчего-то не пользовались на Востоке никакой популярностью. Омар Хайям не упоминался ни в одной из персидских и арабских литературных монографий 10-19 веков и о его существовании просто-напросто не подозревали. И только вольные переводы английского поэта сэра Эдвард Фитцджеральда (сделанные в середине 19 века с неизвестного и поныне источника) принесли Хайяму всемирную славу. С тех пор количество переизданий "Рубаи" непрерывно росло и постоянно появлялись ранее неизвестные, но очень вовремя обнаруженные рукописи Омара. Причём количество стихов в разных изданиях изменялось в ту или иную сторону.

Считающееся каноническим парижское издание 1867 года насчитывает 456 рубаи (четверостиший по рифмической схеме "ааба", где рифмуются друг с другом 1, 2 и 4-я строки), но и оно, по мнению исследователей творчества Хайяма, весьма далеко от совершенства, ибо включает в себя стихотворения других малоизвестных или совсем неизвестных (анонимных) поэтов.
Совсем недавно (в середине 20 века) европейскими исследователями была обнаружена рукопись, содержащая 252 рубаи, которая тут же была названа "действительно подлинной рукописью Хайяма". Никаких доказательств подлинности её представлено не было, и иранские учёные находку не признали.

Вообще, с рукописным наследием Омара всё время творится что-то странное - то "подлинник" Э.Фитцджеральда тонет вместе с "Титаником", то находят свиток со стихами на арабском, а не на фарси Тот свиток, что утонул вместе с "Титаником", был лишь обратным переводом на фарси опубликованных стихов "первооткрывателя" Фитцджеральда. У "хайямоведов" нет ни одного клочка бумаги, по которому можно было бы судить о реальном времени творчества Омара. Все научные "споры" и "изыскания" ведутся на основе предположений, допусков и переклички с трудами других литераторов.

У себя на родине Хайям был больше известен как философ и математик, до XIX века -- времени "открытия" Хайяма европейцами --его популярность как поэта была значительно меньше той, которой пользовались, например, Фирдоуси, Саади, Хафиз
.
(1904 г.) А. Кристенсен, впав в полный пессимизм, утверждал, что подлинно хайямовскими могут быть признаны всего 12 четверостиший.

Дальнейшая работа над изучением поэтического наследия Хайяма шла с переменным успехом; надежды, вызванные находкой древней рукописи, сменялись разочарованием: рукопись оказывалась подделкой или датировка ее казалась сомнительной.

Так было в 1925 г, с рукописью, опубликованной в Берлине Ф. Розеном, так получилось и с нашей (Р. Алиева и моей) публикацией мнимой рукописи XIII в, Различные ученые (Ф. Розен, Хр. Ремпис, М.-А. Форуги) пытались создать метод для определения того, какие же четверостишия действительно принадлежат Хайяму, а какие -- приписываются ему. Однако установление критерия подлинности оказалось весьма сложной задачей. Исследователи, не имея твердой почвы под ногами, скатывались к субъективным суждениям.

Так, немецкий востоковед Хр. Ремпис, отобрав по строгой системе некоторое число "достоверных" четверостиший, счел возможным добавить к ним еще полсотни "созвучных" (забыв, вероятно, что "созвучное" для одного исследователя может показаться "несозвучным" другому).

Группа иранских ученых вообще руководствовалась главным образом интуицией.

Так что если в 20 веке Кристенсен нашел лишь 12 полиннных - как бы - рубаи, могу себе представить, что было в 18-м.

".Омар ХАЙЯМ (18.05.1048-1131, Самадканд, Персия = Таджикистан) поэт, математик и философ, последователь аль – Бируни, разработал исключительно точный солнечный персидский календарь, в котором в 33 года 8 високосных т. е. в году 365* 8/33=365, 24242 дня и ошибка в 1 сутки натекала за 4500 лет, в то время как в Григорианском 365* 97/400=365,2425 суток.
Произвел реформу иранского календаря, введенного с 15 марта 1079 года и действовавшего до середины 19 века (Солнечная хиджра) по поручению Сельджукского султана Малик-шаха. Работал в Бухаре и Самарканде, затем в Нишапур, где построил обсерваторию, позднее в Нерве."

Многочисленные монографии сотен исследователей не содержат ни одного реального доказательства существования одного из самых известных и почитаемых поэтов Востока - Омара Хайяма. Авторство знаменитых "Рубаи" до сих пор не установлено.

Согласно нынешним традиционалистским научно-историческим воззрениям, некто, кого мы пока будем именовать Омаром Хайямом, родился в Иранском городе Нишапуре между 1040 и 1048 годами. Почти всю жизнь он якобы странствовал по Персии (где именно - неизвестно) и умер на родине в 1122 году. Чрезвычайно долгое время, вплоть до второй половины 19 века, его имя никому не было известно и его стихи отчего-то не пользовались на Востоке никакой популярностью. Омар Хайям не упоминался ни в одной из персидских и арабских литературных монографий 10-19 веков и о его существовании просто-напросто не подозревали.

И только вольные переводы английского поэта сэра Эдвард Фитцджеральда (сделанные в середине 19 века с неизвестного и поныне источника) принесли Хайяму всемирную славу. С тех пор количество переизданий "Рубаи" непрерывно росло и постоянно появлялись ранее неизвестные, но очень вовремя обнаруженные рукописи Омара. Причём количество стихов в разных изданиях изменялось в ту или иную сторону. Считающееся каноническим парижское издание 1867 года насчитывает 456 рубаи (четверостиший по рифмической схеме "ааба", где рифмуются друг с другом 1, 2 и 4-я строки), но и оно, по мнению исследователей творчества Хайяма, весьма далеко от совершенства, ибо включает в себя стихотворения других малоизвестных или совсем неизвестных (анонимных) поэтов.

Совсем недавно (в середине 20 века) европейскими исследователями была обнаружена рукопись, содержащая 252 рубаи, которая тут же была названа "действительно подлинной рукописью Хайяма". Никаких доказательств подлинности её представлено не было, и иранские учёные находку не признали. Вообще, с рукописным наследием Омара всё время творится что-то странное - то "подлинник" Э.Фитцджеральда тонет вместе с "Титаником", то находят свиток со стихами на арабском, а не на фарси, то всплывают обрывочные сведения о том, что Омар служил при дворе турецкого султана и его записи следует искать среди сокровищ исчезнувшей в 1870-1876 годах Константинопольской библиотеки (правда, не совсем понятно, как искать, если самой библиотеки нет и в помине).

Однако при всём при этом по совершенно непонятным причинам в учёном мире принято считать, что Хайям был крупнейшим (!) поэтом, философом и учёным так называемого Сельджукского царства. Таким образом, Омар внезапно оказывается заметной исторической фигурой, сочинявшей стихи на хорошем литературном фарси (появившемся лишь в 17 веке), знавшей космогонию времён Коперника (хотя в 11-17 веках о шарообразной форме планет и звёзд даже и не помышляли) и являвшейся мусульманином (при том, что единственной религией в Персии в указываемый учёными исторический период было солнцепоклонничество).

К тому же Хайям зачем-то идёт против традиций ислама, прославляет запрещённое Кораном вино и умирает своей смертью, окружённый уважением соплеменников, вместо того чтобы быть казнённым на площади. Всё это странно, не так ли?

Из всего вышеизложенного вырисовывается картина появления "из ниоткуда" общеизвестного поэта, сатирика, учёного и философа, "незаслуженно забытого" на. семьсот с лишним лет.

Место жительства поэта .

Для начала обратимся к вопросу о Сельджукском царстве.

Никаких исторических памятников, документов или географических карт, свидетельствующих о существовании этого государства, в природе не существует. Более того - указываемое общественно-политическое образование детерминируется историками как "сообщество кочевых племён", якобы объединённых некоей правящей династией. Но кочевые племена никогда не образовывали никаких государств, ибо государственная машина (предполагающая наличие столицы и иных городов, возникновение бюрократии, составление архивов, кодификацию имущественных прав и пр.) являлась бы для них препятствием при проведении масштабных военных операций (походов) и перемещений по региону. Простейшим примером "кочевого образа жизни" могут служить современные бедуины, которых не способны "приручить" даже тоталитарные африканские и ближневосточные режимы. Кочевники изначально ориентированы только на создание временных поселений, не признают никаких удостоверений личности и государственных границ. Так что существование "государства сельджуков-кочевников" невероятно по определению.

Иранский город Нишапур, называемый местом рождения и смерти Хайяма, построен в традициях персидской архитектуры середины 17 века. До этого времени на его месте могла располагаться небольшая деревушка, следов которой, правда, до сих пор не обнаружено. Как нет ни более древних построек, ни могилы самого Омара.

Современные "исследователи" творчества Хайяма тщательно обходят вопрос о языке, на котором якобы в 11 веке написано большинство рубаи.

Принято считать, что поэто творил на фарси в арабской каллиграфии. Но всё дело в том, что на тот период времени, как явствует из археологических изысканий, в предполагаемом для места жительства поэта регионе письменность представляла собой примитивную клинопись на глиняных табличках. Ни о каких бумаге, чернилах или развитом литературном фарси и речи быть не может. Всё это появилось гораздо позже, ближе к 17 веку. А если внимательно взглянуть на лексикографию произведений Хайяма, то можно сделать однозначный вывод - поэт опирался на развитые культуру и язык, отработанный не одним поколением, был знаком с основами стихосложение и т.д.

В 11-12 веках всего этого не существовало. Таким образом, поэт Хайям, вероятнее всего, жил в середине и или конце 16 века, причём - в сильном и стабильном государстве, разрешавшем своим подданным употреблять алкоголь.

Крайне болезненным для исследователей является вопрос о подлинниках рукописей Омара, коих никто не видел никогда. Тот свиток, что утонул вместе с "Титаником", был лишь обратным переводом на фарси опубликованных стихов "первооткрывателя" Фитцджеральда. У "хайямоведов" нет ни одного клочка бумаги, по которому можно было бы судить о реальном времени творчества Омара. Все научные "споры" и "изыскания" ведутся на основе предположений, допусков и переклички с трудами других литераторов. В гуманитарных областях науки такой метод "исследования", увы, чрезвычайно популярен.
Остается лишь вспомнить, что памятник великому сыну собственного народа Омару Хайяму на его родине был поставлен лишь. в 20 веке.

"Европейцам Омар Хайям стал известен с марта 1859 года,когда впервые были опубликованы 75 четверостиший в переводе Эдварда Фицджеральда(1809-1883),внимание Фицджеральда на стихи Омара Хайма обратил его друг профессор Коуэлл,летом 1856 года.Книга,изжанная Фицджеральдом,пролежала более двух лет в одной из лондонских книжных лавок,пока Омар Хайям,наконец,не был оценен по достоинству."

Первые таблицы реальной плотности металлов привел А.Лавуазье в 1789 г.

Филолог Фицджеральд написал рубаи бессмертного Хайяма,а его друг естественник Коуэлл написал его научные работы.Сделали свой бизнес.

после нескольких лет работ ОХ вместе с группой астрономов. создал новый календарь, отличающийса высокой степенью точности. Интересно отметить, что календарь, предложеный Х, был на 7 секунд точнее григорианского календаря, разработанного в 16в. Живя в Исфахане Х не оставляет занятий и математикой. Помимо теоретических трудов о соотношении геометрии и алгебры, о методе извлечения корней любой степени из целых чисел (в основе этого метода лежала ф-ла Хайяма, получившая впоследствии название бинома Ньютона), Хайям пишет трактат, разрабатывающий математическую теорию музыки.

Итак, об Омаре Хайяме в конце 19 века арабы ВПЕРВЫЕ узнали. от европейцев!

Оно и понятно - не могли же высокоученые средневековые арабы выродиться в дикий и малообразованнй народ - к 19 веку. Сейчас выясняется, что и Авиценна (на арабском) до 19 века был, на самом деле, неизвестен. И это тоже понятно, раз там описан сахарный диабет, открытый в 18 веке.

Примеров было много и раньше, вот дополнительное свидетельство, на сей раз Вернадского:

Любопытно, что Региомонтан, ничего не зная о том, проделал в конце ХV столетия ту самую работу, какую за два столетия до него в середине ХIII столетия сделал персидский математик в Багдаде, прозванный Насирэддином. Региомонтан даже не дошел до тех открытий, каких достиг этот великий предшественник, его тригонометрия была все еще далека от тригонометрии ученых мусульманского Востока.

Но в то самое время, как в руках последних это орудие научного мышления осталось без приложения, было погребено в рукописях, забыто и выяснилось лишь исторически в ХIХ в. . в руках Региомонтана оно оказалось орудием величайшей важности, явилось первым толчком в крушении представлений о Вселенной, оказало величайшее влияние на весь ход цивилизации, так как дало опору мореплаванию в открытом море.

А между тем и мусульманские математики прилагали ее к комментированию и вычислению того же "Алмагеста". Причиной различия явилось то, что Региомонтан мог воспользоваться книгопечатанием . и это открытие придало совершенно иное значение полученным новым данным вычислительного анализа

Итак, все средневековое арабское высоконаучное наследие оставалось миру до конца 19 века НЕИЗВЕСТНЫМ.

Дело в том, что лишь в 18 веке узнали, что у диабетиков - сладкая моча! Во множестве учебников и во всех энциклопедиях указывается. что первым . кто еще в XVII в. обратил внимание на то, что моча диабетика имеет сладкий вкус, был английский врач Томас Уиллис.

Добсон в 1775 году доказал, что веществом, обусловливающим сладкий вкус мочи, является сахар.

Ну, а у Авиценны об этом написано прямым текстом. Вернадский объяснил, как такое могло получиться - арабские рукописи ИСТОРИЧЕСКИ стали известны лишь к концу 19 в.!

Вот опять Вернадский:

Выдающиеся оружейники, тонкие художники [изделий] из олова, золота, серебра поколениями вырабатывались в Нюрнберге, где к середине ХV в. был открыт новый металл - латунь . столь важный для точных научных аппаратов. В то же время город отличался значительной свободой, богатством и удобством сношений со всем цивилизованным миром; он как раз явился в конце 1460-х годов одним из центров нового книгопечатного дела в Средней Европе.

В Нюрнберге в 1450 - латунь, а в К-ле, с 1453 - алтын. Вот уж не было ни гроша.
Хайям был выдающимся арабским математиком, и хоть у Вас есть диплом историка (при полном отсутствии специальных исторических знаний), диплома математика у вас нет.

Так что откройте любой учебник по истории науки, и почитайте про достижения великого арабского математика Хайяма.

Арабская культура - это обобщеное понятие,

"Мусульманский мир ничего не слышал о Саладине, пока европейские легенды о его борьбе с крестоносцами не были переведены в XIX в. на арабский язык".

с ее датами первого описания десятков тысяч болезней. симптомов, синдромов, прыщей и т.п. Всеми ими люди болели и до этих дат

А уж в физике и того жутьше: всякие там силы и законы природы.-говорят нам ученые актуалисты - действовали аж задолго до сотворения человека динозавром. Так что историки физики жутко пудрят нам мозги, еще не выбитые из наших голов теми самыми яблоками.

нужно всегда приветствовать, даже у оппонента, даже в самом яростном споре. На этом сайте его маловато и цитаты из профессора Галлетиса, которыя я несколько дней тому назад здесь выставил, не вызвали, кажется, ни одной улыбки, не считая оскала звериной серьезности.

С другой стороны в случае средневековой арабской учености мы имеем приготовленный по затерявшемуся сложному рецепту компот, одной из компонент которого является приписывание древним цивилизациям типично западноевропейских изобретений. Это своего рода европоцентризм, когда даже в ходе выдумывания истории для других цивилизаций не утруждают себя изучением самобытности соответствующих местныхкультур, а просто отваливают им кой-чего с барского западного плеча.

еще и еще раз напомню \\ что хайям Изобрел бином ньютона и григ календарь

Дист в данном случае говорит о том, что арабам, являющимся предками нынешних, кровной и языковой родней современных арабов с семитским языком, не были известны до 19 века все важнейшие достижения той КУЛЬТУРЫ, которую принято называть арабской. В соответствии с версией традиционной истории весь Восток, куда проникли некогда арабские завоеватели, от Магриба на западе до Согдианы на востоке, несмотря на множественность халифатов, эмиратов, султанатов и прочих "-атов", - представлял собой огромную субконтинентальную культурную общность. Которая основывалась на общей исламской вере и на хождении по всей этой территории арабского языка и арабской письменности. И, если следовать этой версии истории, такжикский поэт, математик, астроном Омар Хайям, писавший на фарси и числящийся таджиком, одновременно был и крупной фигурой мусульманского=арабского культурного сообщества. Ему же, кстати, приписываются переводы с арабского на фарси трудов Авиценны(980-1037).
Годы жизни Омара Хайама 1048-1123(условно считается, точный год смерти неизвестен). Работал он сначала в Бухаре, но основные работы выполнены им в Исфахане - центре огромной Сельджукской империи, с которой связывается период расцвета арабской культуры - арабское Возрождение. Именно поэтому таджиков Авиценну и Омара Хайама относят к арабскому миру.
При этом, как я уже сказал, Авицену Омар Хайям перводил с арабского. Который был главным научным яхыком мусульманской культурной общности.
И сам писал не только на фарси, а и на арабском - просто ввиду места жизни и работы.

Заявление Диста означает следующее:
Каким таким хитрым образом арабы утратили ту культуру и ту науку, которые изначально возникли именно на арабском языке?
При этом мы помним, что знаменитый завоеватель Тимур головы, может, и рубил немерянно, но к культуре, науке и ремеслам относился с величайшим почтением. Все собирал в свой Самарканд и старательно берег.
Версия Диста - этой самой арабской культуры в сущности не было. Сказка.
Я только прокомментировал, чтобы исключить терминологические разногласия.

Предположительно в 1048 г. 18 мая на севере-востоке Ирана, в городе Нишапура, в семье палаточника родился Омар Хайям (полное имя - Омар Хайям Гиясаддин Обу-ль-Фахт ибн Ибрахим) – выдающийся таджикский и персидский поэт, философ-суфий, математик, астроном, астролог.

Ребенком он был чрезвычайно одаренным, в 8-летнем возрасте уже активно постигал основы математики, философии, астрономии, по памяти знал Коран. 12-летним подростком Омар поступил на обучение в медресе родного города. Курс мусульманского права и врачебного дела был закончен им на «отлично», однако, получив квалификацию врача, Омар Хайям не стал связывать с медициной жизнь: куда больше его интересовали работы математиков.

После смерти родителей Хайям продал их дом и мастерскую, переехал в Самарканд, который тогда был культурным и научным центром. Поступив в медресе в качестве ученика , он вскоре продемонстрировал такую образованность на диспутах, что его сразу возвели в ранг наставника.

Подобно крупным ученым его эпохи, в каком-либо из городов Омар Хайям не жил очень долго. Поэтому Самарканд он покинул всего спустя 4 года, переселился в Бухару и стал там работать в книгохранилище. На протяжении 10 лет, прожитых здесь, им было написано четыре фундаментальных труда по математике.

Известно, что в 1074 г. он был приглашен сельджукским султаном Мелик-шахом I в Исфахан, с подачи визиря Низам аль-Мулька стал духовным наставником повелителя. Также Хайям являлся руководителем крупной обсерватории при дворе, постепенно превратившись в известного астронома. Возглавляемая им группа ученых создала принципиально новый календарь, официально принятый в 1079 г. Солнечный календарь, которому дали название «Джалали», оказался более точным, чем юлианский и григорианский. Также Хайямом были составлены «Маликшахские астрономические таблицы». Когда в 1092 г. покровители скончались, в биографии Омара наступил новый этап: его обвинили в вольнодумстве, поэтому он уехал из государства Санджаров.

Мировую славу Омару Хайяму принесла поэзия. Его четверостишия - рубаи - являются призывом к познанию земного счастья, пусть и мимолетного; им присущ пафос свободы личности, вольнодумства, глубина философской мысли, сочетающиеся с образностью, гибкостью ритма, четкостью, лаконичностью и емкостью стиля.

Неизвестно, все ли из приписываемых Хайяму рубаи являются подлинными, но 66 четверостиший с достаточно высокой степенью достоверности можно отнести именно к его творчеству. Поэзия Омара Хайяма стоит несколько особняком от персидской поэзии, хотя является неотъемлемой ее частью. Именно Хайям стал единственным автором, чей лирический герой является личностью автономной, отчужденной от бога и царя, не признающей насилия, выступающей бунтарем.

Известность Омар Хайям снискал, главным образом, как поэт, однако, если бы не его деятельность на литературном поприще, он все равно остался бы в истории науки как выдающийся математик, автор новаторских сочинений. В частности, в трактате «О доказательстве задач алгебры и алмукабалы» в геометрической форме им было дано изложение решений кубических уравнений; в трактате «Комментарии к трудным постулатам книги Евклида» он выдвинул оригинальную теорию параллельных прямых.

Омара Хайяма любили, очень уважали, воздавали ему почести. Он умер у себя на родине; это случилось 4 декабря 1131 г.